Печально, что интерес к еврейской истории сохраняется сегодня не в городском музее, где люди получают зарплату, находясь на государственной службе, а благодаря энтузиастам. Памятник жертвам нацистского расстрела, несколько мацевот от старинного кладбища, предметы еврейского быта и рассказ учителя-краеведа…
По следам еврейских кладбищ Беларуси
Главы из будущей книги
Миоры: мясокомбинат на еврейском кладбище
Леонид Смиловицкий
Продолжение. Начало
От еврейского кладбища в Миорах ничего не осталось. Или почти ничего. Для того чтобы это выяснить, я еду в небольшой городок Витебской области, который теперь стал центром района.
Ответить на поставленный вопрос определенно мог только Витольд Антонович Ермаленок, с которым я познакомился заочно. Ермаленок вот уже 40 лет работает учителем в школе. Историк по профессии, краевед по призванию, белорусский патриот по убеждению. Его силами при школе открыто три музея — истории родного края, книги и печати, белорусской этнографии.
Витольд ведет меня на место расстрела к еврейскому кладбищу у деревни Крюковщина. Известно, что в 1939 г. в Миорах из примерно 800 жителей евреи составляли почти 600 человек. Немцы пришли 3 июля 1941 г., и оставались в Миорах три года — до 4 июля 1944 г. Эвакуироваться почти никто не успел. Гетто ликвидировали 2 июня 1942 г., когда за один день погибло около 750 чел., включая евреев, собранных по окрестным деревням, на хуторах и из соседних местечек.
Старое кладбище не сохранилось, на его территории построен мясокомбинат (1970 г.). Разве могло еврейское кладбище с ним конкурировать? Надгробия уничтожили. Частично они были похищены местными жителями еще до того, когда развернулось строительство мясокомбината. В музее у Ермаленка хранится часть одного такого надгробия, которое нашли под срубом дома за два километра от кладбища.
В конце 1950-х годов родственники погибших на свои средства поставили скромный памятник. Читаю надпись на идиш, которая продублирована на русском языке:
«Братская могила евреев г. Миоры и окрес[т]ностей, рас[с]треляных нацистами 2 июня 1942 г.»
Обращаю внимание на две грамматические ошибки. Значит, писал человек, плохо владеющий русским языком. Упоминание слова «нацисты» вместо «фашисты», говорит о том, что надпись составлял иностранец.
Небольшой участок с братской могилой огородили, когда уже мясокомбинат был построен.
В Интернете можно прочитать, что Миорский мясокомбинат занимает ведущие позиции в своей отрасли. Осуществляется выпуск широкого ассортимента «Миоры — мясные просторы». Мясо (говядина, свинина, конина), субпродукты (мясные натуральные бескостные, мясокостные быстрого приготовления, фарши), колбасные изделия (вареные в искусственной и натуральной оболочках, полукопченые, варенокопченые, сырокопченые, сыровяленые), сосиски, и сардельки. Продукция предприятия в республике неоднократно становилась победительницей конкурса «Лучшая продукция года».
Эти места мне хорошо знакомы. 35 лет назад я привозил сюда студентов на уборку урожая, будучи молодым преподавателем кафедры истории СССР, БССР и зарубежных стран Минского института культуры. На мясокомбинат я приходил обедать по льготным талонам, полученным в райисполкоме. За 40 копеек выдавали такую порцию самого свежего мяса, за которую в ресторане пришлось бы выложить в пять раз дороже. Но партия и советская власть себя уважали.
Маленький невзрачный памятник жертвам Холокоста внимания не привлекал. Он стоял заброшенным в кустах, поэтому к нему мало кто подходил. Сейчас ситуация другая. Мясокомбинат находится на прежнем месте, его проходная в 50 м от памятника, но скверик у захоронения ухожен, монумент досмотрен. Вокруг него массивная металлическая декоративная ограда. Рядом с памятником положены несколько надгробных камней от старого кладбища, чудом сохранившиеся через все послевоенные годы.
От места, где было еврейское кладбище до центра города — около двух километров. Еврейская застройка утрачена, осталось только несколько домов, и я объясняю Витольду Антоновичу архитектурные особенности, по которым безошибочно можно угадать, где жили евреи.
Я знаю, что Миоры, были местечком, начиная с XVII в. В 1783 г. там было 65 еврейских семей, жили они и в Чересах, что в 7 км от Миор. В XIX — начале XX вв. Миоры входили в Дисненский уезд Виленской губернии. В 1920–1939 гг. — Миоры были отнесены к Польскому государству. До войны несмотря на нескрываемый антисемитизм со стороны польских властей, евреи вели полноценную национальную жизнь и соблюдали традицию. Они молились в двух синагогах, обучали детей в хедерах, талмуд-торе и еврейском начальном училище. Когда дети подрастали, они уезжали продолжать образование в гимназии в Дисне (44 км от Миор). Кроме Миор евреи жили в окрестных деревнях Виленово, Перебродье, Леонполь…
Мы подходим к школе, где работает Ермаленок. На заборе у калитки внимание привлекает плакат необычного содержания:
«На территории учреждения образования ЗАПРЕЩАЕТСЯ КУРИТЬ И ВЫГУЛИВАТЬ ЖИВОТНЫХ».
Довольно оригинально, но я же не знаю местной специфики. Наверное, так нужно.
Меня приглашают зайти в школьный музей. Признаюсь честно, не ожидал увидеть такое разнообразие экспонатов, в том числе достаточно редких. Прошу показать все, что связано с иудаикой. Вот часть миноры с гравировкой звезды Давида, серебряный бокал для освещения трапезы в субботу (кидуш), рукомойник, чайник, ступка из бронзы. Сохранились надписи на иврите. Талмуд изданный в Ковно в 1883 г. и книга для чтения на Песах 1903 г. Я фотографирую спичечные коробки 1904-1908 гг. с еврейской символикой, которые были найдены в Миорах.
Памятников еврейской культуры сохранилось мало. От синагог не осталось и следа, даже фотографий. Современное население Миор — это приезжие, старожилов нет, и поэтому никто не знает, что здесь было до войны и во время войны. Когда стали строить мясокомбинат и комбикормовый завод, люди потянулись сюда из окрестных деревень, что они могли знать о евреях? Единственный доступный источник — довоенные польские книги и газеты, календари и справочники, которые издавались в Западной Беларуси до 1939 г.
Печально, что интерес к еврейской истории сохраняется сегодня не в городском музее Миор, где люди получают зарплату, находясь на государственной службе, а благодаря таким энтузиастам, как Витольд Антонович Ермаленок. Памятник жертвам нацистского расстрела, несколько мацевот от старинного кладбища, предметы еврейского быта и рассказ учителя-краеведа — все это совместилось в моем сознании в цельную картину еврейского прошлого. В Миорах не осталось ни одного еврея, но память о них не исчезла — вот ответ на вопрос, с которым приезжал в этот город.
