Владимир Тартаковский: Инородное тело. Окончание

Обычно мы печатаем «рассказы с продолжением» с интервалом минимум в неделю. Но в этот раз уступаем пожеланиям читателей, с нетерпением ждущих развязки сюжета. Выпускающий редактор

Инородное тело

Владимир Тартаковский

(Окончание. Начало здесь)

5.

В следующие дни мы много времени провели втроем: грязевые ванны и купание в соленой воде, обеды и ужины, прогулки в горы (насколько это позволяло Ирино кресло), вечерние моционы, покер, кино.

В последние два дня Ира почувствовала себя лучше, несколько раз вставала с кресла, и, закусывая нижнюю губу, проходила метров десять — двадцать, опираясь то на меня, то на верного Шимона.

Мы много беседовали и очень сдружились. Рассказывали друг другу о детях и о своих прежних жизнях: мы — о неожиданно исчезнувшем Советском Союзе, Шимон — о первых годах Израиля.

Несмотря на разницу в возрасте, мы чувствовали себя на равных, прекрасно понимали друг друга. Даже идеологические споры — Шимон оказался гораздо левее нас, и очень не любил главу МИДа — проходили на удивление спокойно, без особых эмоций.

Горничная говорила мне: «Ваш отец просил передать, что ждет Вас в столовой на обычном месте.»

Охранник у входа, оказавшийся моим земляком, выдал более развернутую информацию:

— Я твоего Одуванчика помню, он уже не первый год тут пасется. И каждый год заново втирает мне майсы о своей боевой юности, и о том, как он сменил винтовку солдата на ножницы парикмахера. Но он — дедок ничего, всегда здоровается, а на прощание обязательно монетку оставляет. Большинство, да почти все, только горничным, да официантам кидают, нас в упор не видят. А он — нет, понимает, что охрана тоже — люди на минимуме. В прошлом году я его телефон в ремонт свозил, так он мне полтинник сверху положил. А вчера я ему целую сумку сахара притаранил — еще полтинничек. Ты, Ленчик, выясни, когда он отчаливает, чтобы я на посту оказался, а то уйдет монета по неправильному адресу.

— Так что, Эдик, может, бросить мне родной завод, да в охрану осесть?

— Сам смотри, старик. Есть тут свой резон. Как у каждого мгновения. Бабок, конечно — на дне, зато — сам видишь — полная расслабуха. Ни тебе нервов, ни напряжений. Ночью если на стоянке дежуришь, можно и придавить часок, и в интернет погулять, и в картишки перекинуться. Жратвы на кухне — валом и абсолютно на-шару. А днем сидишь на проходе, и такие телки мимо проплывают, и так они одеты, что поневоле думаешь, а не проявить ли служебную инициативу, да не обыскать ли ее как следует, на предмет незаконного проноса взрывчатых или быстровоспламеняющихся материалов?..

Четыре дня пролетели незаметно.

Вечером перед отъездом наш друг пригласил нас в ресторан.

Он зашел за нами в своем парадном костюме, с галстуком, но без кипы, и, хотя мы были готовы к выходу, почему-то прошел в нашу комнату и, усевшись за стол, потребовал русского чая.

К сожалению, самовара у нас не нашлось, а стоявшие на столе разноцветные пакетики никак не соответствовали желаемому бренду.

Выходя из номера, я заметил на столе забытый Шимоном телефон.

— Шими, признавайтесь, в кого Вы влюбились. — смеялась Ира. — У Вас же светлая голова, Вы в прекрасной спортивной форме, и вдруг — склероз! Вам это совсем не подходит. В воскресенье карточку у нас забыли, вчера — кошелек, сейчас — телефон. Такая рассеянность точно неспроста! Признавайтесь, что с Вами происходит?!

— Я стесняюсь. — прошептал Шимон, игриво закатывая глаза и поджимая губы.

В общем, нам было весело.

В ресторане мы с Шимоном заказали по сто грамм Хеннесси, потом еще, и он танцевал вокруг Иры африканский танец шамана.

В тот вечер мы еще долго гуляли по освещенной бетонной дорожке вдоль тяжелой, черной воды. Шимон возил Ирино кресло.

— Шими, а Вы верите в Бога? — спросила вдруг жена.

— Знаете, почти всю жизнь не верил. В юности было не до того, а потом как-то привык жить, как живется. То есть, совсем об этом не думал.

— А теперь, очевидно, стали думать?

— Да, с тех пор, как я остался один, появилось время для раздумий. Наверно, тут и возраст сказывается.

— Но я читала Тору. — сказала жена. — Там действительно немало интересного и поучительного. Но есть там и вещи странные, а есть и совсем невозможные. Как в такое можно верить?

— А как еще сто лет назад можно было поверить, что я, держа в руке эту маленькую коробочку, могу говорить с живущим в Америке сыном?

Мы, конечно, обменялись приглашениями в гости.

— К дочке я не приглашаю. — сказал Шимон. — Но, если вдруг окажетесь во Флориде, мой сын с удовольствием вас примет…

Назавтра утром мы, по настоянию волновавшегося Шимона, подошли к автобусу минут за двадцать до отправки.

— Может, все-таки, поедете с нами? — десятый раз спросила жена. — До полудня еще четыре часа — позавтракаем, сходим последний раз на море. Мы довезем Вас до самого дома. И ехать в машине гораздо удобнее, не укачивает.

— Спасибо, спасибо. — отнекивался Шимон. — Я бы с радостью. Но дорога длинная, часа три, а довозить меня до дома вам совсем не по пути, это еще лишние часа полтора

— Это не больше часа!

— Спасибо, Ирена но Вашему мужу и так утомительно, да и Вам лишнее время в дороге совсем ни к чему. И — бензин. А билет я купил в оба конца, жаль отказываться. Да и вещей у меня не много, я спокойно …

Он вдруг замер, и испугано посмотрел на свой чемодан.

— Вы что-то забыли?

— Ну да — грязь! Я же и себе набрал лечебной грязи. А сумка осталась в номере!

Ленька, сбегай, принеси. — распорядилась жена.

— Нет, что Вы! Я — сам! Время еще есть. Подождите здесь с чемоданом! — последние слова Шимон произнес уже на бегу.

Не было его долго. Автобус подъехал, и я стал болтать со скучавшим водителем, в надежде, если понадобиться, уговорить его задержаться на пару минут.

Но Шимон успел вовремя.

— Регистраторша без разговоров дала мне ключ. Так что мой склероз пока не принес ощутимых результатов.

Несмотря на доброе расположение, и настойчивые просьбы Шимона водитель не позволил внести сумку с грязью в салон.

— Автобус совсем новый, всего две недели на дороге, а вещь это едкая. Если разольется, пятно ничем не выведешь. Да и зачем Вам таскать это с собой?

Шимон долго и тщательно привязывал тяжелую сумку к своему чемодану.

На прощание мы обнялись.

— Стоило приехать на Мертвое море, чтобы приобрести таких друзей. — сказал Шимон.

Он наклонился к жене и поцеловал ее в обе щеки.

— Вот увидите, Вы станете на ноги гораздо скорее, чем думаете. — пообещал он, и добавил: — Попрошу моего зятя, чтобы он помолился о Вашем здоровье. Как зовут Вашу маму?

— Элла.

— Значит, будем просить Бога дать полное излечение Ирине, дочери Эллы.

Он помахал нам из окна, и огромный серебристый и почти пустой автобус покатил на север.

6.

Мы с женой вернулись в номер. Сборы в дорогу заняли немало времени, и попрощаться с морем мы уже не успели.

На этаже парковки Ира сама пересела с кресла на переднее сидение.

— Осторожней, больная! — предостерег я. — Долгожданное улучшение Вашего состояния — еще не повод для безрассудства.

Инвалидное кресло едва поместилось в багажник. Чемодан и сумку с грязью пришлось пристроить на заднем сидении.

Через полчаса пути мы остановились на заправке, сходили в туалет и взяли по мороженному.

Едва мы отъехали, зазвонил мой телефон.

— Алло, Лео?

— Да, Шими. Как дела?

— Все в порядке. Вы еще в гостинице?

— Нет, уже в дороге. Мы сдали номер ровно в двенадцать. А Вы, наверно, уже дома?

— Не совсем. Я немного изменил свой маршрут.

— Понятно.

— Не думаю, что Вам в самом деле понятно. Но, у меня есть еще почти полчаса, и я хотел бы поделиться некоторыми своими наблюдениями. Разумеется, если я не мешаю. Вы же говорили, что любите слушать.

— Конечно! Тем более, что в дороге заняться больше нечем. Но, все же, где Вы сейчас? Я слышу Вас на фоне какого-то странного шума.

— Зато я слышу Вас просто отлично. Так что, если я не мешаю …

— Нет-нет, что Вы! Вообще, с Вами всегда так интересно! У Вас всегда присутствует какая-то интрига.

— Интрига?

— Ну да! Вы не поехали домой, Ваши планы изменились, у Вас есть еще полчаса. А что может случиться потом? Надеюсь, ничего плохого?

— По-моему, как раз наоборот. Но Вы не обязаны со мной соглашаться.

— Но почему Вы не поехали домой?

— Для этого было семь … так сказать, факторов. Вернее, звеньев цепи.

— Немало.

— Да, вполне достаточно. Правда, ни один из них сам по себе не слишком убедителен, можно сказать: «ну и что?». Но все они вместе …

— Я просто сгораю от любопытства.

— Я его немедленно удовлетворю. Собственно, я и звоню для того, чтобы рассказать о выстроившейся в моей голове логической цепочке, состоящей из семи звеньев. Но я не был бы джентльменом, если бы сначала не передал привет Вашей Ирене и не поинтересовался бы, как она себя чувствует. Кстати, она слышит наш разговор?

— Спасибо, Шими, сегодня ей немного лучше. Вас она не слышит, но она догадалась, что я говорю с Вами, и тоже передает привет.

— Спасибо. У Вас замечательная жена, просто красавица. Конечно, я, как парикмахер, сразу обратил внимание на ее шикарные волосы.

— Да, я помню.

— И только потом, при свете дня, заметил, что это — парик. Очень качественный, очевидно, из дорогих, но — парик. Я — специалист, и знаю, о чем говорю. Я, конечно, умолчал о своем открытии, да и поначалу не придал ему особого значения. Лео, Вы со мной?

— Я Вас внимательно слушаю. Как и обещал.

— Отлично, идем дальше. Вторым интересным моментом были банки из-под сахара. На первый взгляд, ничего особенного: многие набирают грязь Мертвого моря. Но я подумал: вы с женой живете вдвоем, и вряд ли расходуете больше, чем полбанки сахара в неделю. Вы и не похожи на стариков, жалеющих выбросить старые пластиковые банки, и копящих их годами, неизвестно для чего. Значит, Вы собирали эти шесть банок специально, месяца три. Или купили сразу и высыпали из них сахар. Здесь, в зоне отдыха, сахар в таких банках не продается: все питаются в гостиницах, и пакетиков с сахаром полно на каждом столе. Значит, вы, сделали это заранее, до приезда сюда. А для чего? Лечебная грязь Мертвого моря свободно продается в аптеке, стоит не дороже сахара, и, как говорится, без никакой возни. Значит, набрать грязь именно в эти банки было для Вас особенно важно.

— Из-за этого Вы сейчас не поехали домой?

— Это было только второе звено цепочки. А теперь третье. В пятницу, на берегу у Ирены был нервный срыв. Конечно, в ее состоянии это не так уж удивительно. Но знаете, за сорок пять лет работы парикмахером мне случалось стричь очень разных клиенток. Бывало, приходили выпившие, а иногда просто уколотые или обкуренные. Так вот, Ваша Ирена была явно под действием наркотика, это был никакой это не срыв! Тут я, конечно, не специалист, но я видел ее безумный взгляд, даже не взгляд, а выкатившиеся, не видящие глаза: она явно была уколота. А на наркоманку она никак не похожа. Как Вы это объясните?

— Мы же решили, что я только слушаю.

— Хорошо. Но, согласитесь, что состояние Вашей жены вызывало удивление.

— Да, у Вас тогда был очень растерянный вид.

— Но скоро все объяснилось. Когда я вернулся в гостиницу с Вашими банками, там уже была полиция, и все говорили об ограблении. Встреченная мной офицер полиции оказалась, пожалуй, болтливей, чем ей это положено. Возможно, видя перед собой парикмахера, люди становятся разговорчивее — кто знает? Во всяком случае, я узнал от нее несколько интересных подробностей, которыми тут же с Вами и поделился.

— Да, я помню.

— Еще бы Вам не помнить! Вы же сами заговорили об ограблении, а не о состоянии Вашей жены, что было бы гораздо естественней! Тогда это меня немного удивило. Что касается самого ограбления, то мне показалась странной одна деталь: на грабителе была форменная рубашка работника гостиницы.

— Что же тут странного? — не выдержал я.

— Посудите сами: грабителем был арабский юноша, так, по крайней мере, показалось продавщице. Среди живущих в гостинице туристов я арабов не видел. Значит, это был парень из персонала. Зачем же ему грабить в своей рабочей одежде, давать полиции такую явную зацепку? При том, что в остальных своих действиях он был почти безупречен. Ну, что Вы об этом думаете?

— Ничего. Я только стараюсь уследить за Вашей мыслью, и при этом не сбиться со счета.

— А что Вы считаете?

— Ваши факторы. Вы сказали, их будет семь. Рубашка — это, кажется, третий?

— Нет, рубашка — это четвертый фактор. И он оказался решающим. После этого мне все стало ясно.

— Стало ясно что?

— Стало ясно, кто грабитель. Я долго не мог отделаться от чувства, что форменную рубашку работника гостиницы я уже где-то видел. Причем, не надетой на человека, а лежащей в странном, необычном месте. И, представьте себе, вечером, сидя с вами за приятной беседой и обильной субботней трапезой, я вдруг вспомнил, где видел эту рубашку, и все сразу стало на свои места! Все четыре фактора выстроились в логичную цепочку. Пока вы с женой пытались узнать баскетболиста на фотографии, я понял, кто ограбил магазин!

— Это было как-то связано?

— Да, цветом. Майка сборной колледжа, за которую играет мой Джери — красно-фиолетовая. Глядя на фотографию в руке Ирины, я подумал, что эти цвета были бы ей к лицу. И тут же вспомнил, что уже видел их на ней! Вернее, под ней! В полдень, когда Вы привезли жену на берег, она сидела на форменной рубашке работника гостиницы — фиолетовой, с красным воротником, карманами и эмблемой! Я, конечно, видел только край рубашки, но это, несомненно, была она.

— Ну и что?

— Да ничего. Я же говорил, что каждое из звеньев цепочки, само по себе ничего не означает. То есть, ничего не доказывает. Но, все они вместе говорят только об одном! — воскликнул Шимон, и замолчал.

— Алло! — подал я голос после некоторой паузы.

— Что значит: «алло»? Непонятно, что я хочу сказать?

— Мне показалось, что Вы отключились.

— Нет, я просто предоставляю Вам возможность сделать единственно правильный вывод из всего сказанного.

— Да? И какой же?

— Вы, я вижу, не хотите даже произнести вслух того, что давно понятно нам обоим. Значит, и это придется сделать мне. Ювелирный магазин ограбила Ваша жена! С Вашей, конечно, помощью.

Опять наступило молчание.

— Лео?

— Да, Шими, я с Вами.

— Но почему Вы молчите?

— Согласно договоренности. Вы говорите, я слушаю.

— И Вы совсем никак не реагируете?

— А зачем? Что толку в реакциях, да еще и по телефону?

— В самом деле.

— Кроме того, Ваши, так называемые звенья все еще не складываются в обещанную цепочку. Какая связь между формой баскетболиста, качественным париком и банками из-под сахара?

— Лео, дорогой, я прекрасно понимаю Ваше старание показаться наивным. Но, прошу: не переусердствуйте! Все ведь ясно, как солнце. В банках из-под сахара широкое горлышко, и надежная крышка. В них удобно спрятать украшения, залив их лечебной грязью. Настоящее золото не подвержено влиянию солей, разве что оно чуть потемнеет. А вот, выброшенная Вами в море форменная гостиничная рубашка, за одни сутки превратилась в почти не узнаваемую тряпку. Я нашел ее в субботу, на берегу, у самого конца бетонной дорожки. Итак, Ваша, якобы, больная жена, сняла парик, одела на лицо платок, а на себя — форменную рубашку, пошла и ограбила магазин. Свое инвалидное кресло она оставила на лестничной площадке. Тут, конечно был некоторый риск, но в гостинице шесть лифтов, лестницей почти никто не пользуется. А собака не смогла взять след — потому, что следов не было. Были только колеса инвалидного кресла, и в самом углу, на мраморной панели я, после долгих поисков, нашел оставленный ими небольшой черный штрих — пятое звено нашей логической цепочки.

— Вашей цепочки. — поправил я.

— Да, конечно. Тем более, что экспертизы я не проводил, и черточка на стене никого ни к чему не обязывает — может, она и не от кресла. Но, что точно от кресла, так это — квитанция. Я нашел ее в вашем мусорнике.

— Вы, наверно, искали там золото?

— Нет, золото Вы спрятали в банках с грязью, это и ребенку понятно. В мусорнике я искал нечто другое. Помните, позавчера я вернулся за, якобы, забытым портмоне?

— Ага! А еще Вы забывали свою карточку, и пытались забыть телефон.

— Совершенно верно. Телефон Вы заметили, но до этого мне дважды удалось побывать в вашем номере одному. А всего — трижды. Так вот, найденная мною квитанция о получении на прокат инвалидного кресла выписана тридцатого апреля — за четыре дня до нашей встречи. А Вы говорили, что Ирена пользуется креслом уже больше месяца. Конечно, это — тоже не бесспорная улика: Вы могли просто поменять кресло на более удобное. Но, все же, я считаю его шестым звеном в моей цепочке. Или Вы не согласны?

— Ну, что Вы? Во-первых, Вам не требуется мое согласие, мы живем в демократическом государстве, и Вы вольны в своих суждениях. Во-вторых, от обещанного получаса остается минут десять, и я боюсь, что нам не хватит времени на финальный аккорд! Прошу Вас, продолжайте! Осталось последнее звено.

— Оно — самое маленькое. Но самое близкое мне, как профессионалу. Грабитель был пострижен коротко, с модным желтым хохлом посередине. Логично предположить, что после удачной акции Ирена быстро избавилась от столь яркой улики. Возвратившись в Ваш номер за забытой магнитной карточкой, я долго искал, и, кроме квитанции в мусорнике, нашел в самом углу ванной комнаты несколько желтых волосков.

— Шими, Вы слышали о Шерлоке Холмсе?

— Да, в годы моей юности эти книги еще читали.

— Так, по-моему, он не годится Вам даже в ученики.

— Спасибо, Лео. Итак, желтые волоски — это было седьмое, хотя, тоже не бесспорное звено моей логической цепи. Но теперь оказывается, что и оно — не последнее.

— Что Вы говорите! Но я, все же не понял, каким образом Ваше подозрение об использовании наркотиков связано с предположением об ограблении.

— Бросьте притворяться, Лео! Связь очевидна! Вы ведь с женой слишком интеллигентны для гангстеров — это сразу видно. Обычный, неподготовленный человек не может угрожать оружием, и, тем более, стрелять в упор в безоружную продавщицу. Даже, начав э-э … мероприятие, он может вдруг испугаться, сдать назад, наделать глупостей. Тут наркотик — вещь незаменимая, он делает человека решительным и бесстрашным. Даже опытные громилы, идя на рискованное дело, поддерживают себя таким образом. А все звенья моей цепи поддерживают друг друга. У Вас есть еще вопросы? Или, может быть, возражения?

— У меня есть только предложение: Шими, напишите детективный роман. Этот жанр всегда пользуется спросом. Уверен, у Вас должно получиться.

— Вы, как всегда ироничны, Лео. Жаль, что Ваша жена не слышала мой рассказ. Кстати, это и есть восьмое звено моей цепочки! Если, как Вы сказали, Ирена меня не слышит, да и судя по отличной слышимости, мы общаемся не через Bluetooth. Следовательно, либо Вы уже двадцать минут ведете машину по опасной горной дороге, держа руль одной рукой, либо за рулем Ваша прекрасная жена, вдруг оправившаяся от своего страшного недуга! Ну, чем я не Шерлок Холмс?

— Знаете, Шими, наверно, я был не точен в определении. Вы — не Шерлок Холмс, а Конан Дойль.

— То есть, его автор? Но как можно сравнивать писателя с придуманным им героем?

— Думаю, можно. Конан Дойль блестяще придумывал детективные ситуации — почти, как Вы. А его герой Шерлок Холмс не менее блестяще распутывал эти ситуации, чего о Вас не скажешь.

— Но я же разложил Вам все по полочкам!

— А Ваш литературный прототип еще и восстанавливал справедливость: сам наказывал преступников, или предавал их в руки правосудия, часто возвращал пострадавшим украденное. Кстати, он не пренебрегал и наркотиками, так что и тут его сравнение с Вами не легитимно.

— То есть, Вы хотите, чтобы я донес на Вас в полицию?

— Шимон, дорогой! Единственное, что я хочу, это узнать, куда Вы свернули по дороге домой. Да и то, признаться, так, из чистого любопытства.

— Что ж, Лео, в хладнокровии Вам не откажешь. Думаю, оно Вам еще пригодится. Ну, хорошо! Мы ведь друзья, а какие у друзей могут быть секреты? Рассказываю все, как есть, тем более, что с минуты на минуту меня, очевидно, попросят выключить телефон. Итак, по дороге домой я вдруг решил позвонить сыну, и спросить его, скучает ли он за своим папой. И он ответил, что очень скучает, и будет рад увидеть меня завтра. А для Сары и внуков это будет сюрприз!

— Ага, значит, Вы свернули в аэропорт?

— Более того, я уже в самолете. Паспорт у меня с собой, американская виза открыта, а билет я купил прямо в аэропорту, за пять минут до конца регистрации, по смешной цене! Правда, в Нью-Йорке придется пересаживаться, но чего не сделаешь, чтобы поскорее увидеть сына и всю его семью!

— Но Вы даже не собрали чемодан.

— Не так страшно. Как Вы знаете, субботний костюм у меня есть, пляжный — тоже. Разве что, гостинцев купить не успел. Зато, невестка, наверно, обрадуется свежей грязи Мертвого моря. Она сейчас диктор местного телеканала, и очень следит за своей внешностью. Представляю, как она засунет в банку свои длинные пальцы, и вдруг: «Ой, что это? Какие-то твердые куски! Что это за инородное тело? Да это же кольцо! Ой, а вот и еще одно!»

— Шимон … Шимон … — с трудом произнес я.

— Вот видите, Лео, нет на свете ничего абсолютного. Даже ваше хладнокровие, оказывается, не безгранично. Ну, ничего, не расстраивайтесь. Как Вы, наверно, поняли, я поменял свои банки с грязью на Ваши. Конечно, сделать это было совсем не так просто. Во-первых, как я уже говорил, нигде в районе гостиниц не продается сахар в килограммовых банках. Пришлось просить одного охранника, он мне привез. Очень милый парень, кстати, тоже из России. Я, конечно, набрал в них грязи, и поверьте, это самая, если можно так сказать, чистая грязь, с полуметровой глубины. Я посмотрел, как были упакованы ваши банки — они ведь все время стояли в шкафу — нашел очень похожий кулек, и сделал почти точную копию и спрятал ее за дверцей электрического шкафа, возле вашего номера. Но мне никак не удавалось произвести замену.

— То есть, украсть?

— Ну, зачем же так грубо, Лео? Грязь Мертвого моря в моих банках такая же, как и в ваших, а содержащиеся в ваших банках инородные тела, вряд ли могут считаться Вашим законным имуществом. К тому же, грязь в обоих пакетах набрана лично мною, что тоже является смягчающим вину обстоятельством.

— Значит, вина все-таки, есть?

— Что делать, все мы не без греха. Короче, как Вы уже, наверно, догадались, я заменил пакеты в самый последний момент, сегодня утром, пока вы с Иреной ждали меня у автобуса. Я сказал горничной, что забыл у вас в номере сумку, и она без колебаний дала мне ключ. К сожалению, водитель не позволил мне внести банки в салон, да и в аэропорту совершенно не было времени, так что я их еще не открывал, но Ваша реакция не оставляет никаких сомнений относительно их содержимого. Алло, Лео, Вы со мной?

— А как же!

— Лео, дорогой, послушайте, что я Вам скажу. Во-первых, не переживайте! В конце концов, Вы ведь ничего не потеряли! Ваша жена провела блестящую операцию, что само по себе должно поднять ваш жизненный тонус. Вы оба мне очень симпатичны — и Вы сами и Ваша Ирена. Это — правда! Еще до истории с золотом я был очень рад познакомиться с такой милой парой. И я искренне восхищен отважностью Ирены — так ей и передайте.

— Спасибо, обязательно передам!

— Но, как бы грустно это ни звучало, думаю, нам лучше забыть друг о друге. Я пробуду какое-то время в Америке, а, когда вернусь, поменяю свой номер телефона. Давайте решим так: вы обещаете не искать меня, и не докучать бесполезными вопросами о каком-то там, якобы, золоте, удовлетворившись оставшимися у вас двенадцатью тысячами наличных. Я же, разумеется, не стану доносить о вашем подвиге в полицию. Вообще, не скажу никому ни слова.

— А что Вы, Шими, могли бы отнести в полицию? Сборник рассказов о Шерлоке Холмсе?

— А если у меня сохранился выброшенный Вами халат и квитанция на кресло, и желтые волосинки, которые можно идентифицировать?

— Не понимаю, какое отношение к истории с ограблением может иметь валявшаяся в море тряпка, даже, если это бывший халат? К нам с женой уж точно, никакого. А ее волосинки попали к Вам после стрижки, которую Вы любезно сделали Ирене перед самым отъездом, разве не так? И, признаться, волнует меня совсем не это.

— А что же?

— Я просто не представляю себе, что теперь Вы скажете на Божьем суде, о котором так волновались. Не кажется ли Вам, что операция по замене Ваших банок на мои помешает Вам попасть в райские кущи?

— Боже мой, Лео! Вот уж от кого не ожидал я услышать подобных упреков! Кстати, некоторая часть, так сказать, клада, будет передана мною очень нуждающейся семье моей дочери, что, очевидно, тоже будет учтено при вынесении Небесного приговора. Вы же можете быть абсолютно спокойны, я буду молчать, как рыба.

— Конечно, будете молчать! Вы же не хотите расстаться с моими банками из-под сахара.

— Достаточно того, что мне пришлось расстаться с Вами.

— А Вам бы не хотелось?

— Конечно, нет — я же говорил! Поверьте, мне будет Вас очень недоставать!

— В таком случае, может быть, будет логичнее поделить наши инородные тела — так сказать, равномерно распределить их по всем двенадцати банкам. Вы же говорили, что мы — друзья. Так давайте поделимся, и действительно останемся друзьями.

— Бог с Вами, Лео! Неужели Вы так наивны? Даже … м-мм … предприниматели, находящиеся в абсолютно равных условиях, в процессе дележа из закадычных друзей быстро превращаются в смертельных врагов, и начинают посылать друг в друга маленькие, но очень инородные тела. Зачем нам такая нервотрепка? Пусть каждый останется при своих. Будем вспоминать произошедшее с мудрой, спокойной улыбкой. О, Вы слышали? Всех пассажиров просят выключить телефоны. Прощайте, Лео! Я в самом деле не желал Вам зла, и не виноват, что обстоятельства сложились таким образом. Позвольте еще раз посоветовать Вам не предпринимать необдуманных действий, от которых будет хуже всем.

— Господь Вам судья. — сказал я и выключил телефон.

7.

— У меня три вопроса. — сказала жена.

— Как в русских сказках. – отозвался я.

— В русских сказках было три желания. А у меня три вопроса. Что тебе Одуванчик так долго рассказывал, почему ты смеялся, и почему не попрощался?

— Я смеялся? Неужели?

— Мне так показалось.

— Странно. Он не сказал ничего смешного.

— А какие инородные тела ты предлагал ему поделить?

— Золотые. Представь, он заметил, что на тебе парик.

— Профессиональный взгляд.

— Это только начало. Он заметил, что в наши банки из-под сахара удобно прятать сувениры. А потом сообразил, что тогда на берегу, ты смеялась потому, что укололась, перед тем, как идти на дело. И еще он заметил, что ты сидела на форменной рубашке гостиницы. И из всего этого сделал простой вывод: магазин ограбила ты.

— Ничего себе!

— Он специально забывал у нас то ключ, то кошелек, чтобы вернуться за ними в наш номер, и произвести обыск. Он был уверен, что сувениры в наших банках с грязью, поэтому искал только улики. И нашел их: твои желтые состриженные волосинки и свежую квитанцию на инвалидное кресло. Он передавал тебе привет и восхищался твоей смелостью.

— И теперь он возьмет нас за горло?

— Возможно. Но только, когда вернется из Америки. Он увез туда нашу грязь.

— Как увез? Он же собирался туда только через два месяца. А наши банки здесь, в машине!

— Дело в том, что мой земляк Эдик …

— Охранник?

— Да. Эдик рассказал, что Одуванчик просил его привезти шесть банок сахара.

— Так ты поэтому не спрятал наши сувениры в грязь?

— Конечно. Я сразу заметил, что наш друг вдумчивый, и наблюдательный. ­ Но оказалось, что он еще хитер и коварен.

— Но ты оказался умнее.

— Благодаря Эдику. А сейчас Шимон хвастался мне, как утром, пока мы ждали его у автобуса, поменял свои банки на наши.

— Значит, он их еще не открывал?

— Ему было некогда, но он абсолютно уверен, что сувениры там. Даже делиться с нами отказался.

— Теперь ясно, почему ты смеялся.

— А Эдик думал, что сахар ему нужен для экспериментов с водой Мертвого моря. Причем, обязательно — в банках.

 

От редакции: в «Мастерской» ранее были опубликованы произведения Владимира Тартаковского: ТворчествоНеопознанный и Среди звезд (окончание).

13 комментариев для “Владимир Тартаковский: Инородное тело. Окончание

  1. Вдогонку:
    «взяли по мороженному.»
    Отказать в мороженом, если не исправить опечатку!

  2. Прекрасно написано! С юмором и очень интересно. Море удовольствия

  3. неожиданная развязка.
    сюжет в духе Агаты Кристи.
    Шимми-настоящая мисс Марпл,только с криминальным уклоном.
    Желаю автору дальнейших творчиских успехов.
    Виталий.

  4. Читается на одном дыхании ( с перерывом от редактора ) . Лихо закрученный сюжет , хороший русский язык , приправленный тонким еврейским юмором .Автор пытается ( и довольно успешно ) показать внутренний мир героев , их психологию … Так держать ! Творческих успехов!

  5. оТЛИЧНО-очень здорово с большим юмором!И роман очень жизненный и увлекательный! Печатайте еще!

  6. Прекрасно! Прочитал на одном дыхании, хотя уже почти три часа ночи. Сюжет захватывает, диалоги насыщены. Есть доля философии и доля юмора. Буду рад читать все новые и новые труды автора.
    Спасибо, Владимир.

  7. Спасибо всем прочитавшим, а особенно — похвалившим.
    Мне самому «Среди звезд» представляется более удачным опусом. Может быть потому, что его характер более психологический, нежели детективный.
    Буду просить уважаемого редактора поместить еще что-нибудь.

  8. И как он их пронесет на самолет? Да еще с золотом внутри?
    ==========================
    Он потому и прошёл в самолёт, что в банках ничего не было.

  9. Изумительно! Успел прочитать перед уходом на работу. Этим окончанием автору не отделаться; просится серия рассказов (как и положено кандидату на премию леди Агаты :-). Чисто израильский вопрос — так что, получается, Шими с банками грязи из Мертвого моря и золотом внутри находится в аэропорту? И как он их пронесет на самолет? Да еще с золотом внутри? Разумеется, поскольку он израильтянин, он пройдет мимо Х-ray, да? Но где-то все равно его чемоданы откроют и проверят. Что скажет автор? В общем, поворот оказался совсем нe в ту сторону, куда я ожидал, что означает, автор предвидел, что мы будем видеть Шими как грабителя. Парикмахер как Эркюль Пуаро…да еще с криминальным уклоном. Доставили большое удовольствие.

  10. Не только интересный детектив в детективе, но и написано очень хорошо. Язык, диалоги — здорово!

  11. Автору — приз имени леди Агаты (Агаты Кристи, добавим для непонятливых). Замечательно !

Обсуждение закрыто.