Нынешнее время показывает насколько глубоко понимал Н.С. Лесков российскую действительность тех времён, действия властей не заинтересованных в просвещении народа, мракобесие представителей церкви, лакейскую печать, с готовностью идущую навстречу интересам властей.

«Люди, лишённые возможности делать историю, творили анекдоты»

Яков Шульман

Яков Шульман Эта цитата Максима Горького, я думаю, отражает определённый этап творчества выдающегося русского писателя Николая Семёновича Лескова (1831—1895). Горький считал Н. Лескова самобытнейшим писателем русским, ярче многих отразивших в своём творчестве противоречия жизни России второй половины XIX века.

Начну с терминологии. В толковом словаре русского языка издания 1989 года даны следующие определения понятий «анекдот» и «свобода»:

Анекдот — 1. Очень маленький рассказ с забавным, смешным содержанием и неожиданным острым концом; 2. Переносное значение — смешное происшествие.

Свобода — 1. В философии: возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества. 2. Отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, общества или его членов. 3. Вообще− отсутствие каких-нибудь ограничений, стеснений в чём-нибудь. 4. Состояние того, кто не находится в заключении, в неволе. Свобода рук (книжное, книжного стиля) — ничем не ограниченная свобода действовать.

Мнение о свободе Иммануила Канта:

«Приобретение разумным существом возможности ставить любые цели вообще (значит, в его свободе) — это культура».

Посетивший в конце 1884 года Лескова литературный критик В.В. Протопопов записал его слова:

«Я люблю литературу как средство, которое даёт мне возможность высказывать всё, что я считаю за истину и за благо; смотреть на неё как на искусство, не моя точка зрения»… «Разумеется,— добавлял он,— гармоническое сочетание и той и другой — это высшая ступень творчества, но достижение её выпадает на долю только настоящих мастеров, взысканных большими дарованиями».

На примере трёх рассказов «Старый гений» (напечатан в 1884 году), «Человек на часах» (напечатан в 1887 году) и «Загон» (напечатан в 1893 году) рассмотрим анекдотические ситуации, «списанные с натуры» по словам самого Н.С. Лескова, которые иллюстрируют русскую историю времени описанного автором. Время написания этих рассказов — правление Александра III, реванш реакции на реформы Александра II.

Из каждого рассказа я выбрал несколько цитат, иллюстрирующих основную мысль автора.

Рассказ «Старый гений». Хорош эпиграф, Ларошфуко:

«Гений лет не имеет — он преодолевает всё, что останавливает обыкновенные умы».

«Дело это заключалось в том, что она [маленькая старушка помещица], по своей сердечной доброте и простоте, чисто из одного участия, выручила из беды одного великосветского франта,— заложив для него свой домик, составлявший всё достояние старушки и её недвижимой увечной дочери да внучки».

«Было у него какое-то могущественное родство или семейство, что нельзя было его приструнить, как всякого иного грешника».

«Выпил сербский сражатель, и они поехали на станцию железной дороги, с поездом которой старушкин должник и его дама должны были уехать».

«Сербский воитель увидал, сказал «хорошо» и сейчас же встал и прошёл мимо франта раз, потом во второй, а потом в третий раз, прямо против него остановился и говорит:—Чего это вы на меня так смотрите? Тот отвечает:—Я на вас вовсе никак не смотрю, я чай пью. —А-а—говорит воитель,—вы не смотрите, а чай пьёте? Так я же вас заставлю на меня смотреть, и вот вам от меня к чаю лимонный сок, песок и шоколаду кусок!..—Да с этим—хлоп! Его три раза по лицу и ударил».

«А между тем уже и протокол готов, и поезд отходит…»

«Дама уехала, а он остался… и как только объявил своё звание, имя и фамилию, полицейский говорит: «Так вот у меня, кстати, для вас и бумажка в портфеле есть для вручения». Тот — делать нечего — при свидетелях поданную ему бумагу принял и, чтобы освободить себя от обязательств о невыезде, немедленно же сполна и с процентами уплатил весь долг свой старушке».

«Человек, который нашёлся, как уладить столь трудное дело, кажется, имеет право считать себя в самом деле гением».

Рассказ «Человек на часах».

«Это составляет отчасти придворный, отчасти исторический анекдот, недурно характеризующий нравы и направление очень любопытной, но крайне бедной, отмеченной эпохи тридцатых годов совершающегося девятнадцатого столетия».

[Полковник Свиньин] — «Да, но это им было сделано по великодушию, по состраданию, и, притом, с такой борьбой и с опасностью: он понимал, что спася жизнь другому человеку, он губит себя… Это высокое, святое чувство!»

[Владыко, митрополит московский Филарет Дроздов] — «Святое известно богу, наказание же на теле простолюдину не бывает губительно и не противоречит ни обычаю народов, ни духу Писания. Лозу гораздо легче перенести на грубом теле, чем тонкое страдание в духе. В сём справедливость от вас нимало не пострадала».

«Я думаю о тех смертных, которые любят добро просто для самого добра и не ожидают никаких наград за него, где бы то ни было. Эти прямые и надёжные люди тоже, мне кажется, должны быть вполне довольны святым порывом любви и не менее святым терпением смиренного героя моего точного и безыскуственного рассказа».

Рассказ «Загон». В рассказе, разделённом на несколько эпизодов, Лесков показывает Россию, раздираемую внутренними противоречиями. Те же вопросы стоят и сейчас.

I «Тяготение к желудку и корыту».

«В моих отрывочных воспоминаниях, я не раз говорил о некоторых лицах английской семьи Шкот…»

… «Старый Шкот, как приехал в Россию, так увидел, что русские мужики пашут скверно и что, если они не станут пахать лучше, то земля скоро выпашется и обессилеет»…

… «Предвидя это огромное и неминуемое бедствие, Шкот захотел вывести из употребления дрянные русские сохи и бороны и заменить их лучшими орудиями»…

«Смайлевские плужки, которыми старый Шкот хотел научить пришедших с выпаханных полей переселенцев «воздымать» тучные земли их нового поселения на заволжском просторе, я видел в пятидесятых годах в пустом каменном сарае села Райского, перешедшего к Александру Шкоту от Ник. Ал. Всеволожского».

II «Шут Савицкой»

… «Но Всеволожский ввёл ересь: он стал заботиться о том, чтобы его крестьянам в селе Райском было лучше жить, чем они жили в Орловской губернии, откуда их вывели. Всеволожский приготовил к их приходу на новое место целую «каменную» деревню»…

… «Все дома, приготовленные для крестьян в новой деревне, были одинаковой величины и сложены из хорошего прожжённого кирпича, с печными трубами и полами, под высокими черепичными крышами»…

… «Переведенцы» сейчас же «из последних сил» купили себе дешёвенькие срубцы, приткнули их, где попало, «на задах», за каменными жильями, и стали в них жить без труб, в тесноте и копоти, а в свои просторные каменные дома определили «ходить до ветру», что и исполняли»…

«Русская партия» торжествовала победу; ничего нового не надо: надо жить по старине — в куренке и лечиться сажею».

III «Лечение сажей».

«… В брошюре о саже, которая была гораздо объёмистее брошюры о ясене, утвердительно говорилось, что ею, при благословении божием, можно излечивать почти все человеческие болезни, а особенно, «болезни женского пола»…

… «И кто может отважиться сказать: скольким людям это стоило жизни! Но, тем не менее, брошюра о саже имела распространение»…

IV «Всевозможные бетизы».

«Некто С., ничтожный «человек высокого происхождения по боковой линии», замечательный удивительный сходством с Ноздрёвым и так же член и душа общества, напившись предводительского вина, подал мысль собрать «музей бетизов»* Всеволожского, чтоб все видели «чего в России не нужно»…

* — музей глупостей (от фр. Betise)— глупость, пустяк.

… «В этой Пензе, представлявшей один из самых тёмных отделений Загона, люди дошли до того, что хотели учредить у себя всё навыворот: улицы содержали в состоянии болот, а тротуары для пешеходов устроили так, что по ним никто не отваживался ходить»…

«Словом это был уже не город, а какое-то разбойное становище. И увидел бог, что злы здесь дела всех, и, не обретя ни единого праведного, наслал на них Ефима Федоровича Зарина**, вызвавшего сенаторскую ревизию». **Ефим Фёдорович Зарин (1829-1892)— журналист, будучи сотрудником журналов «Библиотека для чтения» и «Отечественные записки», выступал против Н.Г. Чернышевского Н.А. Добролюбова. V «Интервал». «Миллер пошёл по пензенским тротуарам, по которым в Пензе не ходили. И Шкот не сказал ему этого. За это тротуарная доска спустила английского инженера в клоаку, а другим прихлопнула его по темени, и дело с ним было кончено»… «И тут случилось в спешке и суматохе, что кое-кого напрасно сбили с ног и позабыли то, чего не надо бы забывать. Забыли, какими мы явились в Крым неготовыми во всех отношениях и каким очистительным огнём прошла вся следовавшая затем «полоса покаяния»; забыли в виду каких соображений Александр II торопил и побуждал дворян делать «освобождение рабов сверху»; забыли даже кривосуд старых закрытых судов, от которого страдали и стонали все. Забыли всё так скоро и основательно, как никакой другой народ на свете не забывал своего горя, и ещё насмеялись над всеми лучшими порядками, назвав их «припадком сумасшествия». Настало здравомыслие, в котором мы ощутили, что нам нужна опять «стена» и внутри её — загон!»…

Эпизоды VI Возвышенные порывы и VII Апофеоз я комментировать не буду. Думаю, что и так всё ясно.

Думая о судьбе России, Н.С. Лесков не идеализирует патриархальную старину, а выступает за европейские формы жизни, против реакционной идеологии славянофильства правящих кругов.

На каждом этапе исторического развития государствам приходится решать сложные вопросы. Степень просвещённости народа определяет вероятность правильного решения возникающих проблем.

А. И. Герцен:

«У народа, лишённого общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой, он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести».