Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив». Продолжение

Завтрак был похож на плотный обед. Под словом мезе (закуска) подразумевалось с десяток различных блюд, которые немедленно появились на столе. Справиться со всеми предложенными блюдами они так и не смогли. Официант огорченно смотрел на это…

Экспресс «Варшава — Тель-Авив»

Роман

Владимир Янкелевич

Продолжение. Начало
Книга шестая: Боб

Глава 1. 1947 г. Утро Президента

Президент проснулся как обычно рано. 5-30. Пора вставать. Он позволил себе минуту полежать с закрытыми глазами, вспоминая план на сегодняшний день — 14 марта 1947 года. Ничего хорошего от сегодняшнего дня он не ожидал.

— Проблемы, проблемы… Прав был Черчилль, назвал все своими именами в Фултоне.

На письменном столе его уже ждали четыре газеты. Настроение они не улучшили. Все, и демократы и республиканцы, писали примерно одно и то же, что он затягивает решение вопроса о евреях, что они до сих пор остающихся в концлагерях из-за его слабости, ну и, естественно, что демократы проиграют выборы. Одни лили слезы, вторые предвкушали политические победы… А виноват во всем он, мягкотелый и нерешительный Трумэн. Все это подавалось так, как будто это единственная проблема.

Трумэн был раздражён. По еврейским делам он регулярно получал от англичан пустые обещания. Они их и не собирались выполнять. Его требования действий с расселением евреев из концлагерей ни к чему не приводили. Трумэну приходилось, стиснув зубы, продолжать сотрудничество с Англией по другим важным внешнеполитическим вопросам.

— «Упорство невежд убьет их, а беспечность глупцов погубит их», — процитировал он сам себе Библию.

Трумэн отложил в сторону газеты и пошел в Овальный кабинет. В 8-15 минут в кабинет вошел его старый друг пресс-секретарь Чарли Росс. Им подали кофе, и Чарли стал рассказывать о главных событиях, произошедших за ночь, и об уточненном плане сегодняшнего дня:

— В Греции — гражданская война. Коммунисты и антикоммунисты готовы друг другу глотки перегрызть. Если бы только в Греции, влияние коммунистов растет по всей Европе. Де Голль строит свою шумную агитационную кампанию на старом лозунге. В его понимании национализм — это борьба с влиянием США. Всё со Сталиным заигрывает. Что-то во время войны, когда американцы освобождали Францию, он был потише.

— Чарли, Сталин блокирует Создание международного Агентства по атомным разработкам (Atomic Development Authority). — сказал Трумэн. — Нужно выступить вместе. С Черчиллем я бы нашел общий язык, но Эттли и Бевин…

— Они не устраняют, а множат проблемы. Вместо того, чтобы разрешать ситуацию перемещенных лиц в Европе, они затеяли войну с евреями. Их информации доверять нельзя.

— Да, их информация с душком… Но такого союзника особенно сейчас терять нельзя. Ладно, пора.

Регулярное утреннее совещание проходило в зале заседаний кабинета министров, в конце коридора, где за ходом совещания могли следить портреты нескольких американских президентов, а не только одного Джорджа Вашингтона. Когда Трумэн и Чарли Росс вошли в зал там уже собрались министры и главные советники. Президент прошел к своему креслу как всегда с бодрым видом, иного у Президента, как считал Трумэн, быть не должно, и совещание началось.

В этот день оно прошло сравнительно быстро. Трумэна явно беспокоили какие-то невысказанные мысли.

— Всем спасибо. Адмирал, — Трумэн обратился к адмиралу Лиги, главе президентской администрации, — я прошу Вас задержаться.

Они остались вдвоем.

— Адмирал, мы сегодня уже говорили, что губернаторы, пресса, еврейские организации — все твердят, что если не решим вопрос евреев и их иммиграции в Палестину, то проиграем выборы. Ваше мнение, адмирал?

— Вполне возможно. Опросы говорят именно это. Я считаю абсолютно недопустимым продолжать держать евреев в концлагерях. Этим мы сами превращаемся в фашистов, такому нет оправдания. Вернуть назад в их страны невозможно, никто не хочет их принять, да и некуда. Думаю, что Палестине нет альтернативы.

— Да, вопрос нужно срочно решать. «Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, и не будет услышан[1]». Но не только Маршалл и Форрестол, не только Англия и арабы, но даже авторитетные еврейские организации American Council for Judaism (ACJ) и American Jewish Committee (AJC) занимают антисионистскую позицию. Маршалл — он вообще утверждает, и надо сказать обоснованно, что поддержка еврейского государства в Палестине приведет к необходимости ввязаться там в новую войну. Форрестол твердит одно и то же — нефть, нефть…

— Большинство американцев требует, мистер Президент…

— Какое большинство? «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды». Но нужна правда, ее нужно знать.

— У OSS есть там люди, доклады от них поступают регулярно.

— Все так, адмирал, все так. Но странным образом доклады OSS противоречат той информации, которую я получаю от различных неправительственных организаций и международных комиссий. Вполне возможно, что агенты OSS смотрят на ситуацию через арабские очки.

— Вполне возможно, мистер Президент, это естественно. Они, скорее всего, честные и компетентные люди, но там на арабском Востоке они уже не первое поколение, связаны личной дружбой со многими арабским властными лицами… Все в интересах дела, как говорится. Без этого информации не добыть, нельзя же поставить это им в вину.

— Мне, адмирал, нужна достоверная неотфильтрованная информация. Действительно ли есть «арабское единство», на что способны их вооруженные силы, на что готовы евреи в Палестине… В общем — я должен знать, что там творится на самом деле. Мнение я составлю и сам.

— Мистер Президент, это возможно, подобный опыт есть. Президент Рузвельт, Франклин Рузвельт, широко им пользовался. Он поручал людям, отправляющимся в интересующий его регион, но конечно, без Управления стратегических услуг (OSS) и, конечно, без ФБР (FBI), собирать для него интересующую информацию.

— Я был бы благодарен, если Вы сможете что-то подобное организовать. Адмирал, займитесь этим. Замкните все исключительно на себя. Я думаю, излишне говорить об особой секретности этого дела? Только решите этот вопрос строго конфиденциально и без меня.

— Разумеется, мистер Президент.

Глава 2. 1947 г. «Дикий Билл»

Адмирал Лиги был уверен, что человеком, способным дать ему необходимых людей, был «Дикий Билл», — Уильям Донован. Он лично знает агентов, сам отбирал, учил и тренировал их, знает, кто на что способен и чем они заняты сегодня. У него есть агенты для практически любой задачи — от интеллектуалов — журналистов и художников до людей с криминальным прошлым. В том числе есть и женщины. Мнение утверждавших, что женщины не подходят для такой работы, его не интересовало. Это понятно, разные задачи требуют совершенно разных людей.

Лиги задумался. Сейчас Донован не занимает официальной должности в разведке, многие его люди вернулись к мирной жизни, но если «Дикий Билл» позовет, то они, скорее всего, откликнутся.

На счастье, Донован оказался в Вашингтоне. Он приехал через полтора часа.

— Рад видеть Вас, генерал!

— Я тоже рад, но как-то не верится, что Вы пригласили меня сообщить только это.

— Кофе?

— Да, и покрепче.

— О деле. Оно особо секретное.

— А я к другим отношения не имею.

— ОК! Мне нужна прямая достоверная информация о происходящем на Ближнем Востоке. Кто там чего стоит и от кого чего ожидать. Нужна доверенная группа не из OSS и FBI. У Вас, генерал, есть такие, кому Вы доверяете?

— Доверие — не моя добродетель, но люди есть. Дайте мне пару дней. ОК?

— Разумеется.

* * *

Донован, как и обещал, пришел через два дня.

— Добрый день, генерал. С какими новостями?

— Люди есть, я готов дать свои предложения. Только кто будет руководить их работой?

— Лично я. Я один.

— Тогда я передаю Вам всю информацию. У меня есть парень в руководстве Studebaker Corporation. Война закончилась, как и поставки по Ленд-Лизу, и вполне естественно, что им нужны новые рынки для своих грузовиков. Можно послать ребят поработать на корпорацию, это отличное прикрытие, и заодно разобраться в ситуации.

— А почему Studebaker Corporation?

— Во-первых, старший вице-президента Студебекера — мой старинный друг. А во-вторых, они производят грузовики, прекрасно показавшие себя на войне. А там, в Палестине война уже созрела. На этом грузовике можно ехать не только по болоту, но и по пустыне, использовать как для перевозки солдат, так и как артиллерийский тягач. Так что грузовики могут заинтересовать людей достаточно высокого уровня. Группа абсолютно реально будет представлять интересы корпорации, а все остальное — дополнительная опция.

— А что за ребята?

— Один — Борис Гринблат, его сейчас зовут Боб Грин. Перед войной служил в полиции, отличился в борьбе с мафией, работал под прикрытием просто виртуозно. С началом войны в армии, затем в армейской разведке. Пурпурное сердце, Бронзовая Звезда. Собирался в FBI, но пока свободен. Второй — Дин Арчес, прозвище «Швед», выполнял задания в тылу у немцев, как аналитик — слабее Боба, но вторым номером достаточно хорош. Особенно хочу остановиться на еще одной кандидатуре — Сабине Адамс.

— А женщина нужна в группе?

— Она не просто женщина. Она так владеет оружием, что может работать личным телохранителем, знает восемь языков, контактна, обаятельна и очень красива. Ну и доктор философии к тому же. Я предусмотрел для нее специальную роль. Дело в том, что арабская ментальность — особая. Они своих женщин не замечают, те — просто деталь интерьера, потому при них говорят очень много лишнего, даже не замечая, что в комнате еще кто-то есть. Если их женщин разговорить — многое можно узнать. Они, как и все женщины вообще, любят почесать языки об мужчин.

— ОК! Отправим двоих, Грина и Сабину. С Studebaker Corporation Вы, генерал, обговорите все сами.

— Разумеется, адмирал.

— Все сообщения — только для меня. А Грина я сам проинструктирую. Когда он может быть у меня?

— Я думаю, завтра.

Донован ушел.

* * *

20 марта группа Боба, костопольского Борека, вылетела в Дамаск.

Глава 3. Март 1947 г. В Бари

Март 1947 г.

Дорога из Нью-Йорка в Дамаск достаточно утомительна. Сначала рейсом TWA (Trans World Airlines) по маршруту Нью-Йорк — Гандер — Шеннон — Париж, затем поездом до южного итальянского города Бари, откуда вылетают чартерные рейсы до Никосии. А с Кипра уже рукой подать до Дамаска, но ожидание в Бари затягивалось.

Ничего страшного, Бари — интересный город с замечательными памятниками архитектуры XII и XIII веков, можно и немного побездельничать.

Боб и Сабина отдыхают в небольшом кафе в тени мощного платана.

Невдалеке развалины старинного замка. Кругом — шум, пыль, ремонтные работы. Городу, да всей Италии, до нормальной жизни еще далеко, идет только второй послевоенный год.

Жарко. У деревьев, что уцелели на площади, листва скукожилась от солнца, так что тень они дают весьма жидкую. Хорошо, что платан выдерживает такое солнце.

Подошла официантка, или, скорее, по независимой манере держаться, хозяйка кафе.

Боб обратился к ней, собрав все осколки итальянского:

— Добрый день, сеньора. Принесите нам, пожалуйста, кофе. Только настоящий. Это возможно?

— Я думаю, что гадать не стоит, просто нужно проверить. И она гордо ушла.

На Сабину, казалось, жара не действовала. Она с явным удовольствием пила кофе, с интересом оглядываясь по сторонам.

— Lоckheed Constellation неплохой самолет, но три посадки, 20 часов лета, кого хочешь доконают. Да и поезд сюда из Парижа — особое удовольствие.

— Это точно. Они в любое время, на любом направлении набиты битком. Мест в поездах нет. Такое впечатление, что после войны все куда-то понеслись.

— Мы еще неплохо доехали. — Сабина поставила кофейную чашку на стол. — Одни ищут родных, другие — работу, вот и едут куда-то.

Сабине явно не хотелось уходить:

— Когда мы нормально ели в последний раз?

— В Нью-Йорке. Я думаю, ты права, пообедаем здесь.

— Ну и ты еще раз полюбуешься на эту королеву из кафе.

— Она тебе чем-то не понравилась? Что, ты думаешь, она сейчас делает?

— Любуется на тебя из-за занавески?

— Нет, она варит пасту.

— Ты видишь через стены?

— Если у итальянца радость или беда, или просто непонятный период в жизни, то он сразу принимается варить пасту. Когда прекратились бои, мы стояли недалеко от Тарвизио. Там у меня был приятель Доменик. Он по утрам рассуждал о возможности Третьей Мировой и от этих рассуждений немедленно расстраивался и убегал варить пасту.

Сабина прервала его разглагольствования:

— Все, ты как хочешь, а я заказываю.

Подошла официантка:

— Я могу предложить вам великолепную пасту. С пастой жизнь станет приятнее, жара мягче.

— Давай я закажу, — предложил Боб. — Паста, это хорошо. Только с трюфелями. Бутылочку «Barolo». А оссобуко возможно?

— Для вас — все возможно!

Официантка ушла довольная заказом. На столе мгновенно появились сыр в оливковом масле, какие-то лепешки, маслины…

— А что такое оссобуко?

— Сабина, это тушеная телячья голень с мозговой косточкой с овощами и специями. Можно заказать еще и ризотто с шафраном. Правда мне говорили, что ризотто заказывать не стоит, как ты думаешь?

— Боб, расслабься. Не так энергично! Нужно входить в образ. Мы в Италии, встраивайся в среду. Итальянцы в ожидании пасты погружаются в «Dolce far niente». Важнейший специфический средиземноморский термин. «Сладкое ничегонеделание»!!! Это возможно только в Средиземноморье, просто место такое. Об этом еще Плиний писал. Только он, если быть точным, писал о «радостном ничегонеделании», но традиция выбрала более правильный вариант. А мы и в Италии ведем себя, как американцы,

— Сабина, ты перегибаешь, все народы могут и любят отдыхать.

— Но все по-разному. Американец споет: «As time goes by Moonlight and love songs Never out of date!» — «Лунный свет и песни о любви никогда не устаревают со временем». Он взглянет на луну и споет о любви, но он никогда не скажет: плюнь на дела, в праздности — прелесть, удели время «Dolce far niente». Дело, как часы тикает у него в голове. Это англо-саксонская культура, где безделье — тяжкий грех.

Разговор прервался. На стол поставили большое блюдо с пастой.

— Это великолепно. — Боб пытался обратить на себя внимание итальянки. — От запаха трюфелей у всех в городе слюнки текут. Скоро они сбегутся сюда, здесь не останется ни одного свободного места!

К кафе подъехал мотоциклист на тарахтящем драндулете. Он попытался обратиться к хозяйке, но та не обратила на него внимания.

— Вот обратите внимание, синьора — «Parmigiano-Reggiano». — Хозяйка поставила на стол чашку с ароматным сыром, демонстративно обращалась только к Сабине. — Это не просто пармезан, это особый сыр. Приятного аппетита.

После обеда Боба обуяла деловая активность.

— Сабина, сейчас давай я введу тебя в курс дела по нашей миссии.

— Шеф, я вся внимание.

Сабина села как дисциплинированный школьник, преувеличенно внимательно уставившись на Боба.

— Когда прилетим в Дамаск, там будет не до разговоров, кто знает, чьи уши нас будут слушать. Здесь вроде некому.

— У той итальянки очень симпатичные уши!

— Слушай, ты серьезной бываешь? Далась тебе она…

— Уже слушаю.

— Позиция Госдепа, а точнее Джорджа Маршалла по Палестине проста и логична. Война в случае создания там еврейского государства неизбежна. 600 тысяч — это все еврейское население, арабов же миллионы. Евреи просто не имеют шансов на победу. Маршалл не хочет за них воевать, и, видимо, он прав. А Форрестол твердит, что самолетам и кораблям нужна нефть, а она у арабов.

— А миссия в чем?

— Сейчас. Дело в том, что от Президента требуют евреев поддержать. Так просто от этой проблемы не отмахнуться.

— И вот мы-то и разрешим эту проблему, нам поставят памятник в парке нашего имени.

— Точно. И называться он будет «Памятник неизвестному солдату»!

Боб смотрел на Сабину с явным удовольствием. Такое впечатление, что не было утомительных дней пути, что впереди развлекательная поездка… Лоб чуть широк, минимум макияжа, волосы, стянутые в «конский хвост»… Обыкновенная женщина, но в целом — глаз не оторвать. Смеется, довольна жизнью, да и восхищенные взгляды итальянских мужчин она явно замечает.

— Я уже серьезна, шеф!

Боб с сомнением посмотрел на нее. На серьезную она была мало похожа. Посерьезнела, когда занялась важным делом — достала маленькое зеркальце и стала подкрашивать губы.

— Дело в том, что я абсолютно в теме по Палестине и по проблемам Президента. Я так понимаю, что пока ты разговариваешь с важными арабами, я должна сплетничать с их женами… Это все понятно. Непонятно одно: когда мы двинемся дальше?

— Завтра чартер на Крит, а оттуда рейсом Middle East Airlines — в Дамаск. Там нас встретит представитель гостиницы. Только нужно дать телеграмму из Никосии. А пока закажем еще бутылочку.

Глава 4. Март 1947 г. Дамасск. Хамза

В Дамаске группу встречал приглашенный корпорацией немолодой сириец. Он держал в руках картонку с надписью Studebaker Corporation. Оказалось, что он вполне прилично владел английским.

Боб в хорошо сидящем костюме, да еще с красавицей секретарем выглядел очень представительно.

Сириец приветствовал их:

— Здравствуйте, господа. Меня зовут Хамза, и я сделаю все, чтобы ваше пребывание в Сирии было успешным и приятным.

— Здравствуйте, Хамза. Мы благодарим Вас за встречу. Куда мы едем?

— Вам приготовлены комнаты в отеле Ориент Палас на площади Аль-Хиджаз. Это самый центр города, все значимые места рядом.

— Поехали.

Хамза повел их к большому, довольно обшарпанному автомобилю, но оказалось, что тот бегает еще достаточно шустро. Вокруг сновал совершенно экзотический транспорт, водители которого, скорее всего, и не подозревали о правилах дорожного движения. В ходу были знаки руками — водители из окна рукой показывали, что они собираются делать, куда повернуть или остановиться.

Дамаск поразил своим многообразием и сочетанием красок. Они проезжали мимо фантастической смеси старинных дворцов и мечетей 1000-летней давности, мимо сравнительно новых улиц, площадей и витрин…

Хамза гордо объяснял:

— Говорят, что здесь, недалеко от Дамаска, в деревушке Бейт-Лахья, жила наша прародительница Ева. Благочестивым паломникам и туристам показывают место, где похоронен ее сын Авель. Говорят, когда пророк Мухаммед впервые увидел Дамаск, город показался ему чудесным изумрудом, окаймленным желтым песком. Потрясенный его красотой, пророк боялся, что после Дамаска даже рай не покажется ему достаточно красивым.

— Хамза, можно ехать помедленнее, мы не успеваем смотреть вокруг…

— Конечно можно.

Хамза распорядился, и машина замедлила ход. Но видимо водитель считал это унижением своего достоинства, он набрал скорость снова примерно через минуту.

Хамза продолжил:

— У нас говорят: «Если Аллах хочет наградить человека, он дарит ему путешествие в Дамаск». Вот он вас и наградил.

— Мы христиане.

— И христиане — его дети.

— А евреи?

— Евреи — нет.

— Почему?

— Он пришел к ним, но они его отвергли…

Приехали к гостинице. Хамза помог донести вещи и проводил их к портье.

— Спасибо, Хамза, ты нам очень помог.

Боб пожал ему руку и дал 5 долларов. Он сомневался, много это или мало, но решил, что пока хватит.

— Вы оказали мне честь, позволив помочь вам. Если вы согласны, то я помогу вам и завтра. Спокойного сна.

Хамза ушел.

После размещения Сабина зашла к Бобу. Поговорить решили на балконе, там, скорее всего, нет микрофонов.

— На мой взгляд, этот Хамза вполне может быть полезен.

— Мне кажется он с двойным дном. — Сабине Хамза явно не понравился. — Слишком рвется к контактам с нами. Скорее всего, он из контрразведки.

— Скорее просто хочет заработать. А из контрразведки для нас здесь каждый. Завтра наметим план визитов. Скоро праздник — вроде Independence Day. Можно будет нанести визиты вежливости.

— Только сирийцы назвали его иначе — Днем эвакуации. Впрочем, это дело вкуса.

— Ладно, Сабина, с Хамзой разберемся позже. Как тебе Дамаск, первые впечатления?

— Возможно, на самом деле Пророк был от него в восторге, но я предпочитаю Бостон.

— Прекрасный город!

— Да, я там научилась держать удар. Когда отец в 32-м потерял работу, то мы были вынуждены переехать в Норт-Энд (the North End). Это был тот еще райончик: начали его суровые и честные протестанты, но их вытеснил совершеннейший сброд. Порт, моряки, расслабляющиеся после долгих походов. Ну и спутники этого расслабления — серьезным риском было пройти по улице одной. Сестру одного знакомого парня изнасиловали прямо среди бела дня.

Сабина встала у балконной решетке.

— Боб, у тебя есть сигарета?

— Да, конечно.

Некоторое время они курили в тишине. Затем Сабина продолжила:

— И вот тогда трое ребят организовали школу самообороны.

— А тот насильник?

— Он уже больше никого не изнасилует.

Боб не стал уточнять, что это означает.

— И Бостон тебе понравился этим?

— Нет, восхитительным чувством свободы! Это здорово, когда твоя свобода в твоих руках!

Боб смотрел на Сабину и понимал, что пора расставаться, а то можно наделать глупостей…

— Пора отдыхать. До завтра, Сабина.

Глава 5. Март 1947 г. Первые связи

Еще только светало, когда их разбудил пронзительный крик муэдзина, призывающего правоверных к первой молитве. За ближним минаретом, к призыву подключился второй, третий. Боб вышел на балкон, хмуро поглядел на просыпающийся город:

— Сомнительное удовольствие, — подумал Боб, — примерно, как в казарме команда «Подъем!»

Сабина тоже проснулась и с любопытством оглядывала просыпающийся Дамаск. Жары еще не было, солнце только чуть выглянуло из-за горизонта. Приятный ветерок нес еще ночную прохладу.

— Привет, — помахал ей рукой Боб, — Как это нам вчера Хамза говорил — Дамаск, это чудесный изумруд, окаймленным желтым песком? Фантазер.

— Ты что-то с утра не в духе. Надеюсь, завтрак поднимет тебе настроение. Давай, через полчаса в лобби.

Первым, кого они увидели в лобби, оказался Хамза.

Боб приветствовал его:

— Рад видеть Вас, уважаемый Хамза. Надеюсь, Вы хорошо отдохнули? Не хотите ли присоединиться к нам за завтраком?

— Саббах алля билькейр, господин.

— Да благословит Господь ваше утро! — перевела Сабина.

— Благодарю Вас за приглашение, только два завтрака в одно утро — это для меня слишком много. Не примите мой отказ за неуважение.

— Тогда, может быть, после завтрака Вы выпьете с нами кофе?

— Спасибо, благодарю за честь… С удовольствием.

Завтрак был похож на плотный обед. Под словом мезе (закуска) подразумевалось с десяток различных блюд, которые немедленно появились на столе. Справиться со всеми предложенными блюдами они так и не смогли. Официант огорченно смотрел на это и спросил:

— Вам не понравилась еда?

— Очень понравилась.

— Может вам принести что-то другое?

— Нет, спасибо. Все было очень вкусно. Принесите нам кофе на троих и пригласите к нам вон того господина. Его зовут Хамза.

— Конечно, господин.

Хамза тут же подсел к ним.

— Надеюсь, что вы хорошо отдохнули. Хочу помочь вам сделать пребывание в Дамаске не только приятным, но и полезным для вас и уважаемой корпорации.

— А Вы можете?

— Конечно! Я здесь знаю все и всех. — Хамза расплылся в улыбке, как будто это утверждение доставило ему высшее удовольствие. — А если найдется тот, кого я не знаю… Чудеса бывают, то у меня есть друзья, которые нас быстро познакомят. С кем бы вы хотели встретиться, что посетить?

— Мы заинтересованы в продаже грузовиков студебеккер. Это грузовики высокой проходимости, особо надежные там, где нет дорог. Это хорошо показала недавняя война. У них много особенностей. Мы это расскажем заинтересованным лицам.

— А можно их использовать, как тягачи для пушек? Или как шасси для безоткатных орудий?

— Вы были военным, уважаемый Хамза? Ваши вопросы очень точны.

— Здесь, на Востоке, все немного военные. Но все-таки?

— Да, конечно можно их и так использовать.

— Вы можете начать действовать через своего соотечественника.

— Это кого?

— Это Восток, для того, чтобы все уметь и все решать не обязательно сидеть в высоком кабинете. Я говорил про журналиста The Times of London Уолтера Стирлинга.

— Журналиста? Впрочем, все равно, как англичанин, он наш конкурент. Мы были союзниками в войне, но в бизнесе у каждого свои интересы.

— Возможно, наиболее заинтересован в ваших грузовиках начальник штаба генерал Хусни аль-Займ. Он достаточно влиятельный человек, он тот, кто вам нужен. Но решает все премьер-министр, Джамиль Мардам-Бей. Деньги выделяет он.

— Ну, он нас вряд ли примет.

— Я думаю, что все вполне возможно. Мой двоюродный брат большой друг его секретаря, а тот хороший человек, он обязательно все устроит. Только…

— Что только?

— Он доверчивый очень. Доверился партнеру в торговле и сейчас почти банкрот…

— Уважаемый Хамза, примите это для брата, как знак уважения. Надеюсь, это улучшит ему настроение…

Боб передал Хамзе заранее приготовленный конверт с 500 долларами.

— Это совершенно излишне, господин, но я передам ему. Мне нужны час-два для организации встречи. А пока еще не наступила жара, вы можете погулять по Хамидие. Это недалеко от отеля.

— А что это такое?

— Это рынок Дамаска.

— Но нам ничего на рынке не нужно.

— Это не просто рынок. Чего только там нет! Парча, чеканные кубки, старинные ятаганы, кипы тканей, горы свитеров… Туфли висят в связках, как лук. Там виртуозы — шашлычники: куски баранины на шампурах… Это нужно если не отведать, то хотя бы увидеть! Есть смысл даже просто ощутить этот невероятный запах. Вы можете посмотреть, как ювелир работает над серебряным браслетом… Поверьте, это на самом деле стоит увидеть!

— Да вы поэт, уважаемый Хамза.

— Просто сириец. Встретимся здесь через два, нет, лучше три часа. И не торопитесь. Я подожду.

Боб и Сабина вышли на улицу.

— Шеф, а может пойдем, выпьем еще по чашечке кофе? А то мысли какие-то вялые, да и время для кофе в самый раз…

Жары еще не было, на улице было оживленно и шумно. Метров через 40-50 они увидели небольшое кафе. Сабина выбрала столик под тенистым платаном.

Заказали кофе. Араб начал колдовать над двумя джезвами, но Сабине не сиделось…

— Так мы идем на рынок?

— Пошли!

На рынке Сабина, ориентируясь по запахам, привела Боба в ряды пряностей. Продавец что-то горячо говорил Сабине. Она потом перевела, он предлагал ей растертую в порошок сухую ящерицу — саканкур. По его словам, она повышает мужской тонус. Сабина заверила его, что с тонусом у них все в порядке, но продавец поглядел на Боба, с недовольным видом озирающегося вокруг, и сказал:

— Госпожа, ему точно надо.

— Я смогу ему помочь и сама, без саканкура.

— Я уверен, что Вы, госпожа, лучшее лекарство. Если бы все были такими, как Вы, мой бизнес бы разорился.

— Спасибо, уважаемый.

Сабина купила небольшой медальон, который, по словам продавца, приносил удачу. Ей не хотелось уйти без покупки у любезного продавца, знающего, что сказать женщине.

Боб попытался выяснить, о чем они говорили.

— Так, обычный обмен любезностями.

Пора было возвращаться в отель.

— Обрати внимание, Боб, тут нет собак. Коран считает их существами грязными и недобрыми. Вот кошки для арабов — другое дело! Они зализывали раны Пророка. Их любят, и нет им числа!

Вскоре они уже входили в прохладное лобби отеля. Хамза их уже ждал. Он выглядел так, как будто только что нашел клад старинных золотых монет.

— Все устроено. Сегодня вечером в 18-00 у господина Мардам-Бея прием в честь национального праздника — Дня эвакуации. Уважаемые представители Studebaker Corporation приглашены быть гостями. Только госпоже придется быть в компании женщин. Такие у нас порядки.

— Я очень этому рада. А что это за праздник?

— В этот день 17 апреля 1946 г. последний иностранный солдат покинул Сирию.

— А кто там будет, уважаемый Хамза? — спросил Боб.

— Будет много важных людей, но главное, что придет сам господин генерал Хусни аль-Заима, начальник Генерального штаба. Очень возможно, что он скоро станет вашим заказчиком. Будет Камиль Хамун, это сильный человек в Ливане. Вам будет с кем поговорить о грузовиках и обо всем, о чем пожелаете.

— Спасибо, Хамза. Я рад нашему сотрудничеству.

— Большое спасибо, господин, всегда рад Вам помочь.

Хамза откланялся и ушел.

— Боб, ты заметил, что он, похоже, никуда не ходил. Если прибывает представитель Studebaker Corporation, то это не турист. Сделать домашние заготовки не сложно.

— Пускай, пока это идет в нужном направлении.

Продолжение

___

[1] Книга Притчей Соломоновых

4 комментария для “Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив». Продолжение

  1. А к этой части никаких замечаний. Хорошо написано. Такое ощущение, что автору писать про Боба легче (и приятнее), чем от имени Лео.

    1. Zvi Ben-Dov
      21 ноября 2020 at 17:40 |
      ————————————-
      А к этой части никаких замечаний. Хорошо написано. Такое ощущение, что автору писать про Боба легче (и приятнее), чем от имени Лео.
      ======================
      Еще не вечер!

Обсуждение закрыто.