[Дебют] Галина Калинкина: Ненаучный факт и нетипичная особенность

Весна 1912 года. Речь идет о большом событии в московской жизни — открытии Музея Александра Третьего (ныне Пушкинского музея), на котором ожидается появление правящего императора — Николая Второго.

Ненаучный факт и нетипичная особенность

(литературная догадка)

Галина Калинкина

Галина Калинкина«Бобровая шуба — это троп, своеобразная литота —
признак человека знатного происхождения».
Наталья Блищ

Как вы относитесь к литературным открытиям? Допустим, вас посетила робкая вспышка озарения. Тогда вы меня понимаете: невероятно тянет поделиться. Представьте, цветаеведами не подмечен факт, который предлагается вашему вниманию.

Итак.

Возможно, вам помнится из советского времени фильм «О друзьях-товарищах» (премьера 1970 г.). И уж наверняка многим читателям знакома автобиографическая проза Цветаевой «Дом у Старого Пимена». У меня именно так и вышло: сперва просмотр фильма, затем прочтение цветаевского эссе. И некоторое время спустя, картинка сложилась: да это же дед Иловайский! Великжанов равно Иловайский!

Сюжет фильма не особо замысловат, но из двух-трех раз просмотра (тогда часто «крутили» повторы) запомнился эпизод про деда из «бывших» — образ «пережитка» и буржуя. По сюжету в интересующем нас эпизоде бравые революционные солдаты осенью 1919 года врываются в особняк, где проживает семья профессора, и требуют от хозяев выйти на принудительные работы по заготовке дров, а дед (сидящий в кресле одетым в бобровую шубу!) велит им доставить дрова и убираться из его дома. Вот такое вот разноклассовое понимание проблемы.

И тут неожиданно родилась догадка: колоритный образ деда в шубе, по фильму историка Ильи Ильича Великжанова, есть ни что иное, как отсылка к персонажу «Старого Пимена» и одновременно реально существовавшему человеку, деду Андрея Цветаева — Дмитрию Ивановичу Иловайскому.

Посудите сами, у Цветаевой дед — «непомерно высокое существо», в фильме — Илья Ильич — сухощав и явно высок (не напрасно с такими физическими данными актера подобрали — Николая Сергеева). Иловайский — историк, всю жизнь, «до последних времен» писавший собственные труды, издававший учебники, которые и ныне еще актуальны. Киношный Великжанов также ученый-историк. Указывая солдатам на свои письменные работы, стоящие на полках, говорит, что всю жизнь трудился над ними. Да и период один: начало двадцатого века, пред и пост революционное время. Дмитрий Иловайский захватил на своем жизненном пути три революционных года (1832–1920).

А основная примета — шуба! В фильме дед Великжанов день напролет сидит в шубе, опасаясь, как бы «не уперли ее товарищи». Это уж точно списано с привычки (и даже странности) деда Иловайского в любое время года облачаться в свою бобровую шубу. При чем, длинные полы той шубы Марина помнит еще с детских времен, как они мели по паркету в зале отцовского дома. И во времена взросления, будучи уже молодой супругой, живя в собственном доме, Марина Ивановна вспоминает приезд Иловайского в привычном для него наряде.

Весна 1912 года. Речь идет о большом событии в московской жизни — открытии Музея Александра Третьего (ныне Пушкинского музея), на котором ожидается появление правящего императора — Николая Второго. И накануне вечером неожиданный визит историка Иловайского в Маринин дом. Тут приведу полностью эпизод из цветаевской повести.

«Скрип парадного, какое-то ворчание, из которого выясняются слова: «Значит, дома нет?» И, проходя в залу: «А гардероб — будет?» Молчание, затем покашливанье вопрошаемого. Вопрошающий, настойчивее: «Гардероб, говорю, будет? Под расписку, спрашиваю, сдают?» Выглянув из столовой, вижу, как Сережа, с всё еще любезной улыбкой слегка подается от неуклонно, с бесстрастием Рока надвигающейся на него шубы, в которой (май!) узнаю Д.И. Иловайского. «А то (похлопывая себя по широченному, как у рясы, рукаву) она у меня небось бобровая, как бы (с желчной иронией) по случаю торжества-то — не лишиться! Тоже мода пошла, перекинет через ручку и «будьте покойны-с», с одной улыбкой-с, без всякой расписки-с… А кто его знает — служитель или грабитель переодетый? На лбу ведь не написано, а если и написано — так ложь. Нет, нумер нужен, нумер! Так передайте, молодой человек, Ивану Владимировичу, что приходил его тесть от Старого Пимена, про гардероб узнавал».

И, перепутав родного внука с чужим зятем — уже сказанием! уже привидением! — метя бобровой шубой дубовые половицы, темнеющей залой, за эти несколько минут совсем стемневшей — как снеговое поле, снеговым полем своей волчьей доли, скрипящим парадным, деревянными мостками, лайнувшей калиткой, мимо первых фонарей — последней зари — домой, к Старому Пимену, что на Малой Димитровке, к Малому Димитрию, к Димитрию Убиенному — в свой бездетный, смертный, мертвый дом».

Можно оспорить догадку, сходство, тождество персонажей: существовавшего профессора и вымышленного киношного ученого-историка. Но ведь вполне мог кинорежиссер в 1970-м году использовать известное ему повествование («Дом у Старого Пимена» написан в 1933 году и впервые опубликован в парижском журнале «Современные записки» (1934. № 54)) или свои личные знания о московских знаменитостях начала века, полученные из устных историй. Могло ведь знание художников от кино (сценариста и режиссера) о такой запоминающейся странности, такой самобытной фигуре совпасть с восприятием художником слова конкретного человека? Могло.

А если попробовать установить хотя бы косвенные указания на общий круг режиссера фильма Владимира Назарова и поэтессы Цветаевой?

Если заглянуть в Википедию и прочие электронные ресурсы, то выясняется, что режиссерское образование Назаров получил во ВГИКе в мастерской М.Е. Чиаурелли, который был дружен с поэтом футуристом Ильей Зданевичем.

Круг Зданевича это Пастернак, Маяковский, Альтман, Пунин, Асеев и Саломея Андронникова. Саломея — «Соломинка» — в эмиграции помогала Цветаевой и близко общалась со Зданевичем. «С Ильей я дружила до самой его смерти. По существу, он мне был самый старый товарищ с 1908 года». А вот и о встрече с Цветаевой. «Парижская жизнь С. Андрониковой была освящена дружбой с Мариной Цветаевой. Саломея морально и материально поддерживала Цветаеву, ссужая ее деньгами и распространяя билеты на ее поэтические вечера. И для Цветаевой Саломея стала музой, будившей ее воображение: «Очень Вас люблю… Вы мне бесконечно нравитесь» (из письма от 22 марта 1931)».

Не такая уж и многозвеньевая цепочка. Может быть, даже слишком усложненная, а в жизни все было короче, стремительней и теснее. Вернемся к нашему сопоставлению.

«В царской России бобровую шубу жаловали профессорам за особые заслуги: такая шуба была и у отца М.Ц. — Ивана Цветаева, и у булгаковского профессора Преображенского! — откликается на мое предположение Наталья Блищ, профессор, кандидат филологических наук, преподаватель русской литературы, — Профессоров приравнивали к высочайшей знати независимо от первоначального происхождения».

Верное утверждение, бобер на плечах ученого — типичность. Но для деда Иловайского носить шубу во всякое время года это уже нетипичная особенность, а скорее отличие, оригинальность, экстравагантность, эксцентричность. Точно также не расстается со своим бобром и профессор Великжанов, не внемлющий на увещевания внучки снять шубу. Да, у «пережитка» и буржуя есть на то собственные причины, но идею совпадения двух образов, вернее, заимствование яркого типажа у Цветаевой, они не опровергают.

Жизнь всегда многограннее и неожиданней выдуманных эпистолярных и киноисторий. И пусть колоритный дед Великжанов буквально списан с реально существовавшей необычной личности — деда Иловайского. Потребителю художественного контента, читателю и зрителю, от того только интересней: всякий любознательный ум легко сопоставит и сделает собственный вывод в литературном исследовании. А мы свой вердикт уже вынесли: полы двух шуб одинаково мели по паркету.

7 комментариев для “[Дебют] Галина Калинкина: Ненаучный факт и нетипичная особенность

  1. «В царской России бобровую шубу жаловали профессорам за особые заслуги: такая шуба была и у отца М.Ц. — Ивана Цветаева…— Профессоров приравнивали к высочайшей знати независимо от первоначального происхождения».
    Верное утверждение, бобер на плечах ученого — типичность. Но для деда Иловайского носить шубу во всякое время года это уже нетипичная особенность, а скорее отличие, оригинальность, экстравагантность, эксцентричность…
    Жизнь всегда многограннее и неожиданней выдуманных эпистолярных и киноисторий. И пусть колоритный дед Великжанов буквально списан с реально существовавшей необычной личности — деда Иловайского.
    Потребителю художественного контента… от того только интересней: всякий любознательный ум легко сопоставит и сделает собственный вывод
    А мы свой вердикт уже вынесли: полы двух шуб одинаково мели по паркету«
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    «Потребитель художественного контента…»
    «Что такое контент простыми словами?…Слово «контент» в последнее время стало одним из самых распространенных и употребляемых интернет-терминов. Но далеко не каждый пользователь всемирной сети может толком объяснить значение этого, казалось бы, простого слова…Термин «контент» (content) пришел к нам из английского языка. Дословно переводится как «содержание» или «наполнение», что не до конца дает нам понять истинное значение этого слова (редко при каких обстоятельствах можно встретить словосочетание «книжный контент», хотя книги и имеют собственное уникальное содержание). В большинстве случаев это слово относится именно к сети Интернет, и в данном контексте, оно будет означать наполнение сайта. Проще говоря, контент – это содержание интернет-страницы или материалы, размещенные на сайте (статья, которую Вы сейчас читаете также является контентом)« https://fin-journal.ru/chto-takoe-kontent-prostymi-slovami/
    Исходя из вышеуказанного, любой контент по своей сути бывает уникальным и неуникальным. Так же как и комментарии к новому контенту.
    Каждый комментатор художественно-биографического текста сопоставит и сделает собственные выводы:
    один согласится и поблагодарит, второй — одобрит и приложит
    свой стишок, третий, Умничка — вставит «перо в задницу» ?
    Автор свой вердикт вынесла: «полы двух шуб одинаково мели по паркету»
    Что остаётся пятому? — Можно что-нибудь про бобров, профессоров, а можно старый стишок М.И. Цветаевой, КАК БЫ причастной к носителю одной бобровой шубы:
    Отцам. М.И. Цветаева
    * * *
    В мире, ревущем:
    — Слава грядущим!
    Что во мне шепчет:
    — Слава прошедшим!

    Вам, проходящим,
    В счет не идущим,
    Чад не родящим,
    Мне — предыдущим.

    С клавишем, с кистью ль
    Спорили, с дестью ль
    Писчею — чисто
    Прожили, с честью.

    Белые — краше
    Снега сокровищ —
    Волосы — вашей
    Совести — повесть.

    14—15 сентября 1935
    Фавьер
    https://онлайн-читать.рф/цветаева-отцам/

  2. Я люблю такие открытия, а здесь еще и преподнесенные хорошим словом. И редакции повод для толерантного разнообразия: этот замечательный текст соседствует рядом с убогими стишатами.

      1. Вы правы, стишата здесь ни к селу ни к городу. Хотел выразить что-то про неудачное соседство, потом отвлекся и ляпнул. У Галины прошу извинения: ничто не может повлиять на восприятие вашего замечательного текста, даже мой неловкий оффтопик.

        1. Зато подняли «комментируемость», что (для дебюта) тоже неплохо. 🙂

  3. Вывод замещательный, но поставте себя на место хозяев шуб.

  4. «полы двух шуб одинаково мели по паркету»
    ————————————-
    Отлично! Замечательный вывод! Большое спасибо!

Обсуждение закрыто.