Десять Речений не вполне подходят под определение «уставы и законы». Это, скорее, некая общая преамбула, некие основополагающие принципы, на которых уставы и законы основаны.

Недельный раздел Ваэтханан

Михаил Ривкин

1. Пророчество и история (Деварим. 4:1-24)

Четвёртая глава книги Деварим начинается почти так же, как и первая:

Теперь, Израиль, слушай уставы и законы, которые я учу вас исполнять, дабы вы жили и пришли и унаследовали бы ту землю, которую Г-сподь, Б-г отцов ваших, дает вам (Деварим 4:1)

Самое интересное, что и после такого вступления автор не спешит излагать «уставы и законы». Какая-то скрытая от нас, но очевидная для самого автора внутренняя логика изложения вновь заставляет его обратиться к далёкому прошлому:

Глаза ваши видели, что сделал Г-сподь за Баал-Пыора: ведь каждого человека, который последовал за Баал-Пыором, его истребил Г-сподь, Б-г твой, из среды твоей. (4) А вы, прилепившиеся к Г-споду, Б-гу вашему, живы вы все ныне. (там 4:3-4)

Но автора интересуют не столько исторические события сами по себе, сколько то, как они повлияли на народ Израиля (А вы, прилепившиеся к Г-споду, Б-гу вашему, живы вы все ныне) и на народы мира, которые, согласно автору Деварим, преисполнились к Израилю глубочайшего почтения именно потому, что он «прилепился к Господу»:

Ибо это мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав обо всех этих уставах, скажут: «как мудр и разумен народ, этот великий народ».(там, 4:6)

Далее следует краткое описание того, что же именно пережил народ Израиля у горы Хорев, как именно он воспринял Б-жественное Откровение. Ясно сказано, что Б-га невозможно видеть, Слышны только Его слова. (там 4:10-12) Это описание достаточно похоже на то, что мы уже знаем об Откровении из книги Шемот (гл. 19-20). Конечно, это ещё не продуманная идея Трансцендентного, не материального и не физического Б-га, Б-га «у которого нет тела и подобия тела», но это — первый и самый трудный шаг в направлении этой идеи. Видимый образ Б-га, это самое примитивное и вульгарное представление о Высших силах, уже отброшен, «Глас Б-жий» пока ещё удержан. Б-г уже невиден, но ещё слышим. Перед нами более возвышенное, сублимированное выражение Б-жественного Проявления в земном мире. Без помощи такого «слышимого» Откровения, автору не удалось бы ясно сформулировать для своих современников важнейший для него принцип: Б-годанность тех законов, которые он будет далее излагать.

И это отсутствие видимого образа Б-га («так как вы никакого образа не видели») получает своё развитие и конкретизацию в строгом запрете делать изображения каких-либо божеств, идолов, кумиров и даже любые пластические трёхмерные изображения вообще (Деварим 4:15-20). Это один из самых древних и самых строгих запретов религии Израиля, на безусловном исполнении которого настаивали пророки, начиная с Йешайаху. С запретом на видимое изображение неразрывно связан и запрет на поклонение любым природным явлениям или объектам.

2. Пророчество о грядущем наказании и о следующем за ним грядущем утешении (там 4:25-40)

Это пророчество написано в дни Вавилонского Изгнания. Разумеется, автор Деварим приписывает эти слова величайшему из Пророков — Моше, но множество колоритных деталей несомненно указывают на то, что перед нами реальное историческое описание «с натуры». В трагических событиях изгнания Пророк видит Перст Б-жий — неизбежное наказание за измену заповедям и уставам Всевышнего. Неизбежность тех трагических событий, о которых Пророк предупреждает Израиль подчёркнута сильным риторическим приёмом, не раз повторяющемся в ТАНАХе — Пророк призывает в свидетели «небо и землю». Предыдущий раздел заканчивается грозным предупреждением:

Господь, Б-г твой, огонь пожирающий Он, Б-г-ревнитель. (там 4:24)

И теперь Пророк подробно описывает, как именно этот «огонь пожирающий» жжёт отступников. Пророк описывает все ужасы изгнания, как материальные, так и духовные. Израиль будет рассеян среди народов мира. От множества останутся в живых лишь немногие. Израиль полностью утратит свой уникальный духовный статус, забудет все свои священные законы и обряды, и будет вынужден механически повторять все ритуальные «ужимки и прыжки» поработивших его народов, вынужден будет поклоняться «камню и дереву». Однако и это, трагическое пророчество завершается словами утешения. Вместо «огня пожирающего» перед нам вновь

Б-г милосердный Г-сподь, Б-г твой; Он не оставит тебя и не погубит тебя, и не забудет союза с отцами твоими, о котором Он клялся им (Там 4:31)

Как часть Пророчества утешения упомянут и рассказ о чудесном избавлении от рабства египетского. Рассказ о Чуде Исхода издревле передавался в народе Израиля, в том числе и среди самых простых людей, не умевших даже читать. Этот рассказ служил вавилонским изгнанникам подспорьем и утешением, поскольку в Исходе из Египта изгнанники видели прообраз чудесного избавления при прямом вмешательстве Всевышнего, того избавления, которое непременно наступит, когда сами изгнанники вернуться на стезю Г-сподню и обратят в Нему свои моления. И вполне понятно, что такой рассказ об Избавлении из Египта обязательно должен был включать, как свой завершающий и торжественный финал, рассказ о Б-жественном Откровении и «словах, услышанных из среды огня» (там 4:33, 36). Мы не видим конкретных деталей Откровения, как они изложены в книге Шемот. «Пророчество утешения» вновь подводит нас к тому моменту, когда Автор готов излагать конкретные заповеди и законы:

И храни уставы Его и заповеди Его, которые я заповедую тебе ныне, чтобы хорошо было тебе и сынам твоим после тебя, и чтобы ты долго жил на земле, которую Г-сподь, Б-г твой, дает тебе на все времена.(4:40).

3. Откровение на Горе Хорев и Десять Речений (гл. 5)

Но и это, третье вступление, не ведёт сразу к самим законам За этими словами следует перечисление городов убежища. Затем следует ещё одно вступление

И созвал Моше весь Исраэйль, и сказал им: слушай, Исраэйль, уставы и законы, которые я изрекаю в слух ваш сегодня; а вы изучите их и старайтесь исполнять их.(там 5:1)

И только после этого, четвёртого по счёту вступления, следуют новое упоминание об Откровении на горе Хорев и Десять Речений, дарованных там. Откровение упомянуто лаконично, но очень выразительно. Моше подчёркивает, что Завет на горе Хорев был заключён с теми самыми людьми, которые слушают его в данный момент, а не с их отцами. Впрочем, как и в рассказе книги Шемот, за Моше сохраняется роль единственного посредника междку Б-гом и людьми в самый момент Откровения. Но эта роль «посредника» не отменяет того факта, что

Лицом к лицу говорил Г-сподь с вами на горе из среды огня (там 5:4)

Народ, возможно, не мог воспринять полностью и точно каждое отдельное слово, но все слышали своими ушами чудо Б-жественного Откровения, как это ясно сказано

И приблизились вы, и стали под горою гора горела огнем до сердца небес — мрак, облако и мгла И говорил Г-сподь вам из среды огня: голос слов вы слышали, но образа не видели, только голос. (там 4:11-12)

Все участники этого события живы, и к их памяти обращается Моше. А это значит, что Дейтерономист (автор источника D) либо не знал вообще рассказа о том, что в наказание за грехи всё поколение Исхода умерло во время странствий в Пустыне, либо не придавал ему значения. Сам термин Десять Речений прямо не упомянут, но он уже фигурировал в предыдущем рассказе об Откровении (там 4:13). В целом, текст Десяти Речений достаточно близок к первому варианту Речений в Книге Шемот Но есть и некоторые важные дополнения. Так, Речение про Шаббат содержит такую формулировку:

Не делай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни бык твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих, чтобы отдохнул раб твой и рабыня твоя, как ты. И помни, что рабом был ты в земле Египетской, но Г-сподь, Б-г твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею простертою, потому и заповедал тебе Г-сподь, Б-г твой, установить день субботний. (Там 5:14-15)

Мы видим, что соблюдение Шаббата сформулировано как социальный, а не как чисто ритуальный закон. Шаббат уравнивает рабов и свободных в священном праве на отдых. Более того, это священное право прямо возводится у чуду Исхода. Израильтяне не имеют права лишать своих рабов отдыха на седьмой день, ибо этим они уподобились бы своим египетским поработителям. И сам седьмой день установлен как знак исторической памяти, чтобы не допустить деградации отношений хозяев и рабов до того нижайшего уровня, который раз и навсегда был перечёркнут Б-жественным чудом Исхода. Такая формулировка сближает Десять Речений и Книгу Завета, главный Кодекс социальной справедливости Израиля.

Но даже Десять Речений не вполне подходят под определение «уставы и законы». Это, скорее, некая общая преамбула, некие основополагающие принципы, на которых уставы и законы основаны. Сами же законы будут подробно перечислены в следующих недельных главах.