«Недавно мою студентку чуть не выгнали из аудитории, когда она отказалась снять крест, он, якобы, мог оскорбить чувства окружающих, теперь жду, когда мне запретят носить кипу» — «В 70-х мою студентку хотели исключить из института — она пришла на занятия с крестиком на шее». — «Идиотизм понятие интернациональное».

Пуля на излете

Леонид Лазарь

Продолжение. Начало

Часть IV

— Дорогой, если у тебя нет других планов, можем ли мы съездить к Шмуклерам, это недалеко, мы с Аллой ездили к ним, всего два часа на автобусе.

— Милочка, моя двоюродная сестра, она замужем за датишником (религиозный еврей), его зовут Майкл, но мы все зовем его просто Миша, они очень хорошие и гостеприимные люди, уверена — они тебе понравятся, он работает в компании, которая занимается какими-то машинами, или пароходами, точно не помню, я хочу с ним поговорить, может быть он что-нибудь нам посоветует.

— Очень тебя прошу этого не делать, не надо ставить человека в неловкое положение, ты просто не понимаешь пропасти между нами…

— Ты рано поставил на себе крест, вы с ним почти одногодки.

— И что? Мы вместе учились умножать два на два, но потом наши пути разошлись, я еще считал на логарифмической линейке, он уже пользовался калькулятором, я крутил ручку арифмометра, а он уже имел персональный компьютер, ты понимаешь что это такое не иметь доступа к нужным книгам, к нужным приборам, не иметь возможности свободно обмениваться информацией, когда над твоей головой стоит дурак-начальник и невежды из партбюро?

— Дважды два четыре — это только в школе, а в жизни — у кого как получится, положись на меня, он нормальный человек и всё правильно поймёт, я чувствую в тебе огромный, невостребованный потенциал…

­— Ты преувеличиваешь мои способности…

— Страх перед неудачей хуже самой неудачи — говорил мой папа, в делах человеческих лучше разбирается не тот, кто больше учился, а тот, кто больше наблюдал, самому нужному в школе не учат, мало обладать большими знаниями, надо еще уметь ими пользоваться, и применить их в правильном месте.

— Прошу тебя…

— Нет дорогой, раз уж так случилось, тебе придется научиться переносить то, чего нельзя избежать, доверься мне, по крайней мере потом я не буду себя корить что не попробовала.

***

— Поздравляю вас дети мои, Рамбам говорил: Знайте, что брачный союз чист и священен, если осуществлен должным образом, в должное время и с должными намерениями — встретил их на пороге хозяин дома.

Милочка накрыла стол в саду: Розочка, как хорошо, что вы приехали, я так по тебе соскучилась, дети разъехались и навещают нас не часто…

— Шмуклер — старинная фамилия, — было видно, что хозяину доставляет удовольствие рассказывать о своей родословной, — «шмук» это обрезки меха, из которого бедные евреи шили свои кацевайки, видимо кто-то из моих, живших в Росии, далеких предков был скорняком-шмуклером.

— Один мой дед был раввином, другой — выучился на инженера и его взяли на работу в инженерно-строительную фирму которая много проектировала и строила в СССР.

— В компании было много «датишников» — так нас сейчас назвают, тогда все были верующими.

— По пятницам они работали только до трех часов, хозяин относился с пониманием, хороших инженеров тогда было не так много.

— Это было тяжелое время, 30-е годы, миллионы безработных, сотни тысяч бездомных, огромные очереди за бесплатным супом, а тут — могильщики капитализма платят очень хорошие деньги.

— Отец рассказывал: как-то дед вернулся из поездки в СССР и сказал ему — вот увидишь, очень быстро Советы переналадят спроектированные нами заводы для выпуска вооружения.

— Он оказался прав, такой парадокс: мы фактически создали промышленность стране, имеющую своей целью наше уничтожение.

— Дед дважды был в СССР, завел там друзей, некоторые из них приезжали в Америку для закупки оборудования — все они были были потом уничтожены Сталиным.

— Тысячи американцев работали тогда на Советы, но дед больше не захотел, уволился и стал преподавать в городском колледже.

— Я был еще маленький, но помню, он часто повторял слова Черчиля: большевизм — это чума.

— Мы были приверженцами коммунистической мысли — Матвей Иосифович фантомно пригладил отсутствующие пряди волос, были уверены, что социализм единственный путь к мирному существованию человечества.

— Нам вдалбливали: Маркс научно доказал, что в самой системе капитализма находятся неразрешимые противоречия, которые двигают эту систему к неизбежному кризису.

— Мой отец, прошедший всю войну, не верил в это, он преподавал математику в институте, но защить диссертацию так и не смог, поставили условие — стать членом коммунистической партии, он не захотел.

— Я защал диссертацию по теории машин и механизмов, к политике это не имеет никакого отношения, но почти всю её первую главу пришлось посвятить руководящей роли Партии.

— Двадцать часов в сутки — ложь, врали всем, врали себе, студенты задавали вопросы, приходилось как-то выкручиваться…

— Что вы преподавали?

— Здесь, если не ошибаюсь, здесь это — Mechanical Design.

— Очень интересно, я тоже получил PhD в этой области, и тоже, два раза в неделю преподаю, но думаю — это мой последний учебный год в университете.

— Тоже, стало противно выкручиваться, как я могу объяснить, если сам не понимаю, почему, например, слово «citizen» вдруг стало ругательством, теперь вместо него в официальных бумагах надо употреблять слово «resident»?

— Если раньше, каждый год открывались новые кафедры и лаборатории, то сейчас всё новые, и новые комиссии и офисы, в прошлом году открыли офис по проблемам нарушений, связанных с половой принадлежностью и сексом — Оffice of Gender-Based and Sexual Misconduct.

— Я как-то неосторожно высказался о том, как важно иметь крепкую семью, воспитывать детей, как меня тут же назвали “homophobic in-laws” (человек, отрицательно относящимися к признанию однополой любви — нормой), несколько студентов покинули аудиторию и написали заявление в деканат.

— Я люблю разговаривать со студентами, но теперь должен обдумывать каждое слово, неудачное высказывание, неловкий жест, и вам могут приписать что угодно, от public drinking (распития спиртных напитков на улице) до public lewdness (общественного разврата).

— На Рождество, раньше, перед главным входом ставили красивую ель, а на Хануку — менору, последние несколько лет не ставят, оказываeтся, они могут ущемить чьи-то чувства!

— Совсем недавно мою студентку чуть не выгнали из аудитории, когда она отказалась снять крест, он, якобы, мог оскорбить чувства окружающих, теперь я жду, когда мне запретят носить кипу.

— Вы не поверите, Миша, в 70-х, мою студентку хотели исключить из института, за то, что она пришла на занятия с крестиком на шее.

— Идиотизм, Матвей, понятие интернациональное, Америка много чего пережила: «красную угрозу» 20-х., «маккартизм» 50-х. и еще много всяких «измов», будем надеятся, что переживет и эти затмения.

***

Вечером, когда Матвей Иосифович листал в соседней комнате какие-то книги, Роза Львовна решилась: Миша, может быть я делаю большую ошибку, но я хочу с тобой поговорить, я душой чувствую у Матвея огромный потенциал, он мучается от того, что не может его реализовать…

— Душа невидима, но она, и только она — видит, сказано в Талмуде.

— Он целыми днями мается без дела, мне во всём помогает…

— В делах домашних, мужчина должен следовать советам жены — говорит трактат «Бава мециа».

— Он очень, очень талантливый инженер, работал в порту по какому-то оборудованию и хотел его модернизировать, а они его отправили на пенсию, я чувствую как он страдает, хотя никогда этого не покажет, всегда всем доволен, что не спросишь — ничего ему не надо…

— В наших святых книгах сказано — мужчина должен быть добр и непривередлив в доме своем.

— Вот здесь — Роза Львовна достала из сумки папки, — все его расчеты и документы из-за которых его отправили на пенсию, я бы очень просила тебя посмотреть и сказать свое мнение.

— Складское и припортовое оборудование наш профиль — Миша листал содержимое папок, — но не основной, сопутствущий, эту работу мы перепоручаем субподрядчикам, если он толковый инженер, то может, на общих основаниях, принять участие в конкурсе, дай мне неделю, я посмотрю все бумаги сам, покажу еще кое-кому, и позвоню вам.

— Вот смотри — Роза Львовна протянула письмо, — они ему написали, мол ваши предложения малоприменимы в области, в которой мы занимаемся, они находятся вне сферы нашей деятельности….

— Дорогая, так люди устроены, никто не хочет лишних телодвижений, иногда признать чужой талант, это значит согласиться с тем, что ты сам дурак.

— А это ему написали профсоюзы, мол, вы задели чьи-то чувства…

— В Америке, если хочешь заставить кого-то почувствовать себя виноватым и заставить извиняться перед тобой, достаточно сказать, что твои слова или поступок задели мои чувства, это считается серьезным проступком, сотни бездельников-адвокатов только и ждут такой кейс, это их хлеб — затеять очередной судебный процесс на пустом месте.

— Его же коллеги написали на него жалобу…

— Десять праведников могли спасти Содом, но десять мудрецов не могут просветить сонмище глупцов, хуже того: сто дураков постараются сделать тебя таким же дураком, как они сами.

— Ты правильно сделала что затеяла этот разговор, иногда, для его же блага, человеку надо дать пинка, мне кажется — это как раз тот случай!

— Розочка, он тебя здесь еще не замучил? — заглянула в комнату Милочка, — как начнет Библейские байки рассказывать, его не остановишь.

— Иди дорогой, завари-ка нам лучше хороший чай.

— Видишь Роза, слово не дает сказать, и так все тридцать пять лет совместной жизни, ну зачем я женился, мог спокойно сидеть за книгами, и никто меня бы не постоянно не критиковал, зови Матвея, вернусь и расскажу вам вам одну поучительную, можно сказать — автобиографическую историю.

***

— Жил на свете известный Раби Шимон бен Азай, люди звали его просто — Бен Азай.

— Проживал он Тверии, где, как и я, так усердно изучал Тору, что некогда было ему даже подумать о создании семьи.

— Тогда спросили его местные мудрецы: ты хорошо толкуешь Тору, но отчего не выполняешь ее заветы, почему не создаешь семью, деторождение есть наша обязанность, ибо таким образом пополняется число народа Божьего.

— И ответил им Бен Азай: моя душа жаждет только изучения Торы, а народонаселение может увеличивать кто угодно.

— Мудрецы настаивали и ему пришлось, взяв красавицу-невесту из хорошей семьи, жениться

— Любимый, — сказала однажды молодая жена, — мне больно видеть тебя печальным, скажи что тебя тяготит?

— Не могу рассказать, отвечал ее ученый муж, боюсь мои слова слишком огорчат тебя.

— Но она не прекращала допытываться и молодой супруг решился открыть причину своей печали: моя любовь к Торе настолько сильна, что нет в моем сердце места для другой любви, и каждый миг отнятый у изучения Торы, наполняет меня скорбью и унынием, что мешает работе моего ума.

— Мой любимый, — ответила ему супруга, но я не собираюсь мешать тебе посвятить жизнь Божественному Учению.

— Бен Азай не сдавался: одна мысль об обязанностях, которые я должен выполнять как муж, приводит меня в отчаянее, моя душа стремится лишь к знанию, и не подобает мне быть связанным другими обязанностями.

— Знай, я буду любить тебя всегда — зарыдала жена, дай мне разводное письмо и расторгним узы, связывающие нас.

— С тяжелым сердцем Бен Азай решился последовать совету жены и вскоре акт развода был совершен…

— Если что в этой историей и автобиографично — Милочка разлила чай по чашкам, — так это только про красавицу-невесту из хорошей семьи.

— Тебе, дорогой, имевшему удовольствие дважды увеличить народонаселение, если решишься на такой необдуманный шаг, согласно американским законам познавать истину придется в одних портках, и то, если я разрешу тебе их взять.

— Вы слышите, хаверим (друзья), это говорит женщина, которую я, нарушив все наши законы, взял безо всякого приданного…

— Приданым для еврейской девушки являются не деньги, а ее душевные качества, и здесь, дорогой, ты получил сполна!

— Дальше: из недвижимости тебе достанется только велосипед, который ты уже лет десять обещаешь починить, а из движимости сможешь взять только нашего кота, котрый, я уверена, на следующий день прибежит назад, т. к. ты позабудешь купить для него корм.

— Гевалт! (караул!), где твоё дерех эрец (умение себя вести), вспомни жену раби Акивы, которая отрезала и продала свою косу для того, чтобы муж имел возможность изучать Тору…

— Хочу напомнить тебе дорогой, что по Торе муж обязан доставлять жене пропитание, одежду и всё остальное, плюс: если жена заболела, муж обязан её лечить её, а если она попала в плен — муж обязан её выкупить…

— А глик от им гетрофен! (счастье ему привалило!), вот уж кому я не завидую, так это тому, кто возьмет тебя в плен!

— Дорогой, чем предаваться пустым мечтам, вызови ка лучше такси и поедем в клуб, потанцуем.

— Отличная идея! — Миша стал набирать номер диспетчера, — в Университете я всегда занимал первые места на конкурсах танцев.

— Но я совсем не умею танцевать — взмолился Матвей Иосифович.

— А вы думаете — Милочка кивнула на мужа, — он умеет?

— Танцевать с ним, все равно, что двигать несгораемый шкаф.

Хорошо повеселившись, они вернулись домой усталые и счастливые.

***

Через две недели курьерская служба доставила большой пакет с документами и письмом:

Дорогой Матвей!

Посылаю тебе все необходимые документы для участия в конкурсе, уверен — ты разберешься, что будет непонятно — звони.

Полагаю, тебе нужно обновить компьютер и программное обеспечение, готов оказать тебе в этом полную поддержку.

Твой Миша.

Розе большой привет, тебе с ней здорово повезло!

Матвей Иосифович обложился бумагами и сел за работу.

***

На этот день у Розы Львовны была назначена генеральная уборка.

Выпроводив мужа в парк, она уже было принялась за последнее окно, но тут зазвонил телефон:

— Здравствуй Розочка, как дела, чем занимаешься?

— Здравствуй Мишенька, у нас, слава Богу, всё хорошо, вот, заканчиваю уборку…

— Да очистит Всевышний ваше жилище и все его помещения, и каждый уголок в нем от духов-вредителей, от дурного глаза и от всевозможных ущербов и недостатков.

— Матвей помогал мне убираться, сейчас отпустила его в парк, поиграть в шахматы.

— Это правильно, ещё Моисей говорил, что если не дать рабу один день отдыха в неделю, раб не выдержит и умрет.

— Миша! Мое сердце чует, у тебя есть для нас какие-то новости…

— Почему ты так решила, что уже нельзя просто так позвонить, хотя есть и новости: тут моя любимая супруга готовила рыбу и поставила на подоконник ее остудить, кот дождался…

— Миша, не тяни, говори, у меня сейчас сердце разорвется!

— Что говорить, ах да, ваш проект признан лучшим, и твоя заслуга, дорогая, здесь немалая, ибо сказано в трактате «Брахот»: человек не может жить без жены, женщина не может жить без мужа, и двое не могут жить без присутствия Бога.

— Миша, это не может быть ошибкой!

— Какая ошибка, я всегда знал, что советское техническое образование одно из лучших в мире, здесь же, налицо беспроигрышное сочетание: русское образование и еврейский сейхл (мозги).

— Проект был принят сразу и, невиданный случай — через неделю утвержден заказчиком, комплексный план Матвея всех удовлетворил, предложенная им модерницация некоторых агрегатов позволит съэкономить большие, средства, завод-изготовитель очень заинтересовался его предложениями.

— Миша, я хочу чтобы ты знал, это очень, очень важно, Матвей днями и ночами сидит за компьютером, десять раз всё перепроверяет, или справочники всякие читает, говорит — квалификацию необходимо поддерживать, все свободное время термины какие-то английские зубрит…

— Дорогая, в Америке есть такое понятие — «over qualification», то есть — слишком высокая квалификация для данной позиции, так вот, это как раз тот случай, и английский у него нормальный, он пишет лучше меня.

— Я даже не знаю, как выразить всю мою тебе благодарность…

— Подожди благодарить я хорошо знаю тип таких людей как твой Матвей, он нашел работу, но ты потеряла мужа…

— Что ты такое говоришь?

— Не в прямом смысле, дорогая, не в прямом, только работа у него будет теперь на первом месте, потом всё остальное, и все остальные…

— Пускай, если так, я готова отойти на второй и… на какой угодно план!

— Мир состоит из бездельников, которые хотят иметь деньги не работая, и трудяг, которые готовых работать, бесплатно, Матвей — из вторых, что касается твоего «отойти на какой угодно план план», позволь мне усомниться, но ты справишься, ведь Он, если и посылает нам проблемы, то каждому по его силам.

— Ждем вас в среду, Матвею надо подписать договор и пройти собеседование и посидеть пару недель в конторе, познакомиться с коллективом…

— Через неделю ему придется лететь на завод-изготовитель, осуществлять авторский надзор за производством, это месяца на три, потом Балтимор, старейший в стране порт Helen Delich Bentley, это еще минимум полгода, так что ты, дорогая, рано радуешься.

— Да, чуть не забыл, после подписания договора получите чек, думаю он немного скрасит вашу разлуку.

— Какой чек?

— Хороший, за проделанную работу, плюс аванс, остальные — по окончании проекта, будь здорова, Матвею — привет, и мои поздравления.

— Роза Львовна подлетела к распахнутому окну, могучий, нечеловеческий крик вырвался из её груди: Матвей!!!, Матвей!!!

Голуби взметнулись в небо, листья посыпалисть с деревьев, «драйвер» упал со скамейки, «пенсионер» выронил из рук палку, «секьюрити» чуть не проглотил сигарету, «кавказец» сам себе зарубил шестерочный дупель…

— Матвей!!! Мы выиграли!!! Зови всех, это надо отметить!

Через неделю курьерской почтой пришел конверт.

В конверте был авиабилет с открытой обратной датой и хороший чек.

Очень хороший.

Продолжение