Вышедшие из недр иудаизма христианство и ислам разделили мир на «своих» и «чужих», которых нельзя оставить в этом «чужом» состоянии — или принять в свои ряды, или уничтожить (иудаизм, также разделяя мир на евреев и гоев, совершенно чужд как религиозной агрессии, так и миссионерству)…

בס»ד

Комментарии Торы

4.7 Глава Балак

Исраэль Дацковский

4.7.1

Стих 22:4 приводит слова Моава мидьянским старейшинам: «… как объедает бык полевую зелень». РАШИ, ссылаясь на Шаббат 140б и на Танхума, объясняет: «На всем, что объедено быком, нет благословения (то есть после быка не ест никакое животное)». Нам встречались и более подробные комментарии, но и они основывались на технике поедания травы быком. Один из комментаторов указывал, что бык при поедании травы вырывает ее с корнем, поэтому на этом месте относительно долго ничего не растет, остается голая земля (но тогда бык вдоволь наедается землей), другой комментатор указывает на то, что бык смачивает остатки травы своей ядовитой слюной и никакое иное животное потом долго не может есть на том же поле. Современная сельскохозяйственная практика не подтверждает все эти мнения.

Поэтому мы попытаемся зайти совсем с другой стороны для одного из пониманий этого стиха. Полагаем, что здесь Тора говорит о страхе Моава, что Израиль разрушит внутреннюю структуру народа, основанную, как и всегда, на господствующей религии. Причем, любая религия древности, кроме иудаизма, вполне допускала существование другой религии для другого народа, считает эту ситуацию не только допустимой, но и вполне законной. Даже больше. Захватив страну иного народа с другой религией, завоеватель древности, как правило, старался сохранить целиком здание и иерархию другой религии, подчинив себе только правящую и религиозную верхушку завоеванного народа — так было спокойней и уверенней управлять завоеванными. И только относительно современные, вышедшие из недр иудаизма религии — христианство и ислам — разделили мир на «своих» и «чужих» (христиане — нехристи, правоверные — неверные), которых нельзя оставить в этом «чужом» состоянии — или принять в свои ряды, или уничтожить (иудаизм, также разделяя мир на евреев и гоев, совершенно чужд как религиозной агрессии, так и религиозному миссионерству — с точки зрения евреев гоев нельзя ни уничтожать, ни насильно переводить в иудаизм, а желающих принять иудаизм нужно отговаривать. Оптимально для иудаизма если гои останутся гоями и будут соблюдать семь заповедей сыновей Ноаха/Ноя).

В этой связи интересно отметить, что представители одной религии часто и с интересом знакомились с основными положениями другой религии без ущерба для целостности здания своих взглядов и своего мировоззрения в пределах своей собственной религии. Наоборот, большинство религий, как откровенно языческие, так и слабо-монотеистические (например, в стихе 21:29 из недельной главы Хуккат мы узнаем, что Моав был народом бога Кемоша. Другие боги Моава не упомянуты и Кемош мог быть как единственным богом Моава, так и главным в некотором пантеоне богов) шли на контакт с другими религиями (без особого ущерба для своей религии) и могли принимать богов других народов в свой пантеон (как правило, для совместного поклонения вместе с народами, поклоняющимися данному богу) — и вашего бога почтим, и ваши праздники отпразднуем вместе с вами (но чаще всего от грусти в ваши траурные дни мы воздержимся). А когда останемся одни в своем народе, будем поклоняться только нашему, «родному» богу принятым у нас способом. Контакт же иудаизма с любой религией, включая атеизм (который по достаточно широко распространенному и хорошо обоснованному мнению является одной из многих довольно примитивных религий), всегда приводит к явной демонстрации пустоты и надуманности любых религиозных, идеологических, философских построений, созданных человеком.

Оказалось, что практически невозможно ознакомиться с иудаизмом «сверху», с высоты прогрессивного научного знания или с позиций другой религии и сохранить в целости и сохранности систему своего мировоззрения. Не в этом ли секрет того удивительного факта, что большинство приехавших в Израиль бывших советских евреев, всегда считавшихся и считавших себя культурной и образованной частью советского общества, так тщательно, на подсознательном уровне, избегают чуть более глубокого знакомства с иудаизмом, чем просто поедание блюд национальной кухни в соответствующие еврейские праздники? Просто они инстинктивно чувствуют, что иудаизм неизбежно разрушит их сегодняшнее религиозное состояние, которое они сами в большинстве своем называют атеизмом, но более правильнее было бы назвать его светским христианством по той христианской системе ценностей, которую многие впитали и от окружения в той жизни и из бессмертных книг русских и западноевропейских классиков, которые все были христианами и иные ценности, кроме христианских, нести просто не могли. И они, боящиеся изменений своего мировоззрения, правы — после более тесного знакомства с иудаизмом их мировоззрение претерпит серьезные, кардинальные изменения. Конечно, в этом их неприятии иудаизма заметную роль играет ленность, инерционность мышления — нежелание изучать новый, непривычный пласт знаний, особенно при впитанном с детства «знании» о том, что религия — удел стареньких, малограмотных и бедных разумом, способностями, успехами в жизни, всех тех, кто неспособен занять приличное место в современном, построенном на конкуренции обществе.

Принятие иудаизма как цельной системы мировоззрения и жизненного пути для еврея, временно находящегося вне Традиции, но начавшего с ней знакомиться, является естественным результатом честной, внутри себя и для себя, переработки достаточного количества информации об иудаизме. Не результатом прозрения, не результатом озарения, пророчества, вспоминания или чего-то подобного. А единственно результатом переработки достаточного количества информации. И все утверждения типа » мне это не подходит», «я воспитан в других взглядах», «очень интересно, но я же современный человек» свидетельствуют лишь о том, что говорящий так человек просто еще не познакомился и не переработал имеющуюся в его распоряжении информацию.

Иудаизм оказывается столь всеохватывающей и всеобъемлющей системой взглядов, которая не может ужиться в контакте с другими, куда более ограниченными и частными религиозными системами — или полное разделение с ними, или подчинение этих систем иудаизму, или агрессия с их стороны. То есть, расправа с последователями религии, разрушающей все остальные системы верований, является совершенно неизбежной, необходимым актом собственного самосохранения. Остается лишь вопрос времени и удачно выбранного момента.

Именно этого разрушения национального здания через демонстрацию примитивности религии Моава и последующим неизбежным разрушением ткани традиционного моавитского общества (культуры, традиций, авторитетов) с совершенно непредсказуемыми последствиями и боялся довольно умный и дальновидный Балак, царь Моава.

4.7.2

Все оценки Билама, которые нам известны, оценивают Билама в качестве законченного и жадного злодея, хотя и пророка Тв-рца, редкого примера того, что и гоям Тв-рец посылал пророков. Но на любом судебном процессе, претендующем на минимальную справедливость, кроме стороны обвинения должна присутствовать и активно действовать также и сторона защиты. При этом подсудимый может быть законченным злодеем, совершенно справедливо приговариваемом к смертной казни. Эта справедливость и неизбежность приговора изначально понятна и защитнику злодея. Но это понимание не снимает с него обязанности всеми силами и возможностями представить аргументы защиты, найти положительные черты личности преступника, события его жизни, вне его воли приведшие к печальным последствиям, аргументы, оправдывающие преступника в самом совершении преступления. Иначе бы и не назывался еврейский суд кровавым, если он приговаривает к смерти подозреваемого в убийстве или других тяжких с точки зрения еврейского закона преступлениях всего-то раз в семьдесят лет, если такой приговор следовал бы только из обвинения — тогда казнить пришлось бы намного чаще. Это значит, что в этом суде будут поколения за поколениями судьи, ни разу не вынесшие смертного приговора. Эта мысль о кровавом суде — либо гимн совершеннейшему обществу, либо гимн защитникам высочайшей квалификации.

Мы не будем снимать с Билама предъявленные ему поколениями мудрецов обвинения, мы не оспорим смертный приговор, вынесенный ему Тв-рцом (или, по другому мнению, приговор земного еврейского суда). Мы продолжим считать его величайшим злодеем против еврейского народа. Но все-таки попробуем представить сторону защиты на этом процессе над Биламом, давно закончившимся казнью подсудимого, но все еще продолжающимся в появлениях новых и новых взглядов и комментариев.

Нашу защиту мы обоснуем исключительно текстом письменной Торы (вполне осознавая ограниченность этого подхода).

Стих 22:6 сообщает нам мнение Балака о Биламе, которое Балак поручил своим послам передать Биламу: «… ведь я знаю: кого благословишь ты, тот благословен, а кого проклянешь, тот проклят». Здесь нам сказано, что Билам многократно благословлял или проклинал кого-то и результат этого действия был всегда желаемым Биламом и его заказчиком. Во-первых, это говорит о возможности больших финансовых накоплений Билама, так как понятно, что такие заказы выполняются за весьма хорошее вознаграждение. И, во-вторых, и это главное, постоянный успех таких действий возможен только при прямом участии Тв-рца, так как реализацию проклятия — благословения может выполнять только и исключительно сам Тв-рец. Здесь возможны два варианта — либо Билам получает прямые указания Тв-рца кого благословлять — проклинать, а кого нет, что требует от Билама отказаться от части заказов, если заказ не совпадает с указанием Тв-рца (так как сбои в работе Билама не отмечены, значит, его подчинение Тв-рцу находится вне подозрений), либо Тв-рец выполнял задания Билама по принципу мудрец решает — Тв-рец выполняет, но тогда это говорит вообще о запредельном уровне связи Билама с Тв-рцом. И первый, и второй варианты резко противоречат предположениям об алчности Билами и его желании получить земную награду Балака за счет нарушения своей бесконечной подчиненности Тв-рцу.

Стих 22:8 приводит слова Билама, обращенные к первой делегации князей Балака: «И сказал он им: «Переночуйте здесь эту ночь, и дам я вам ответ, как говорить будет мне Г-сподь»». Опять из этих слов Торы можно выделить два аспекта. Первый — здесь приводится свидетельство Билама о ясно осознаваемом им самим высочайшем уровне его пророчества — он полностью уверен, что Тв-рец даст ему ответ именно в эту ночь. Кстати, делегации князей рекомендовано ночевать, скорее всего, спать как обычным усталым людям. Но не сказано, что Билам получает пророчество во сне. Указано только время ответа Тв-рца — ночь (кстати, ночь — темное время суток со всеми вытекающими отсюда и объясненными нашими мудрецами аспектами). Второй аспект — пророки Тв-рца такого сверхвысокого уровня (и только Тв-рца — о следах идолопоклонства в мыслях Билама уже можно не вспоминать, столь ясно знающие Тв-рца о занятиях идолопоклонством и колдовством даже думать не могут. Инструменты колдовства — только для пускания пыли в глаза неграмотному окружению, попытка сделать «понятным» для простого народа и князей процесса воздействия «колдуна» на реальность) полностью независимы от земных богатств — даже малейшая задняя мысль о вознаграждении или возможности отклонения от указаний Тв-рца мгновенно уронила бы уровень пророчества, да и тем, кто знает Тв-рца вблизи просто неинтересны все материальные богатства ЭТОГО, материального, подлунного мира. Поэтому об алчности Билама также можно больше не вспоминать. А отказ Балака от дома, полного серебра и золота, который ему и не был предложен (стих 22:18) — обычная гипербола, объяснение на уровне понятий Балака и его послов.

Билам в ночь первой делегации князей получил сообщение Тв-рца, что еврейский народ благословен Тв-рцом (стих 22:12). Он это внятно изложил гостям. Ему понятно, что Тв-рец своего мнения не меняет. Поэтому Билам удивлен появлением второй делегации князей, так как он не знал, что первая делегация заменила слова «Тв-рец не разрешил мне идти» (стих 22:13 — небесный, неперевариваемый князьями, не знающими Тв-рца, уровень причины отказа) на «Билам не согласился» (стих 22:14 — земной уровень причины отказа). Оригинальное, правильное изложение слов Билама первой делегацией послов не позволяло послать вторую делегацию князей (то есть делало эту делегацию бессмысленной), а слова, сказанные первыми князьями Балаку, позволяли послать вторую, более мощную и авторитетную, чем первая, делегацию. Но раз вторая делегация появилась, Билам, предполагая, что Балак умен и просто так вторую бессмысленную делегацию князей не послал бы, усматривает в этом не нарушение логики, которой должен был бы рационально придерживаться умный Балак, а отсутствие у него, у Билама части информации. Значит, теперь Билам получает повод вторично обратиться к Тв-рцу за указаниями. Отказ от самой возможности получения земного вознаграждения любой сколь угодно большой стоимости в обмен на нарушение указаний неведомого князьям Тв-рца провозглашается Биламом еще до получения второго пророчества (стих 22:18).

Второе ночное пророчество Биламу удивительно (стих 22:20). Тв-рец, естественно, не отменяет благословения еврейскому народу (чем делает в принципе бессмысленным в категориях Балака поход Билама к Балаку), но пойти разрешает (скорее, указывает). Он предупреждает Билама о том, чтобы тот не отклонялся от Его указаний (несколько излишнее предупреждение — Билам не запятнал себя даже мыслью о неподчинении указаниям Тв-рцу, иначе бы пророчество его бы покинуло). Появилась невысказанное явно добавление, о котором мы узнаем чуть позже из слов Билама по адресу еврейского народа около многочисленных жертвенников — Тв-рец не просто сказал Биламу, что еврейский народ благословен, Он решил озвучить это благословение именно устами Билама в обращении к желающему проклясть евреев Балаку — урок всем врагам еврейского народа на все поколения, объясняющий насколько им самим невыгодно связываться с еврейским народом, на защите которого стоит всемогущий Тв-рец.

Стихи 23:3 и 23:15 говорят о том, что Билам идет получить указание Тв-рца о конкретных словах, которые он произнесет Балаку, и при этом полностью уверен, что пророчество (днем! Наяву! По его, Билама, потребности!) к нему придет — какие уж тут мысли о возможном неподчинении Тв-рцу! А стих 24:2 говорит о том, что Биламу за пророчеством и ходить никуда не нужно. Он уверен, что и стоя на месте его получит. Выше уже некуда! Из всех многочисленных еврейских пророков только Моше был на столь высоком уровне.

РАШИ пишет, что Билам оставил дважды гостей на ночь, так как пророчество к нему приходило только ночью (в комментарии на стих 22:8. Но в качестве аналогии РАШИ приводит пример Лавана из стиха 31:24 недельной главы Вайеце книги Берешит, но про Лавана открытым текстом сказано, что «и пришел Б-г к Лавану арамейцу во сне ночном …», а в истории Билама сон ни разу не упомянут). И проводит эту же мысль при первом отходе Билама от жертвенников Балака (в комментарии на стих 23:3). Нам трудно с этим согласиться. Билам должен был повторять Балаку слова Тв-рца, но еще не получил их. Значит, эти слова должны были придти днем наяву. И Билам это явно знал. Это же повторилось при следующих пророчествах Билама. Значит, он был привычен к дневному пророчеству.

И никаких советов Балаку как сделать зло еврейскому народу, или намеков на них в тексте письменной Торы не содержится (только Моше упоминает в недельной главе Матот, в стихе 31:16 о том, что женщины Мидьяна совращали сынов Израиля «… по совету Билама …», но такой совет не должен был приводить к смертной казни по решению еврейского суда, может быть, кроме особого рассмотрения (иврит: ораат шаа)), хотя совет о нарушении связи евреев с Тв-рцом путем вовлечения их в блуд с дочерьми Моава и Мидьяна обсуждается в главе «Хелек» талмудического трактата «Санхедрин» (лист 106а). И хотя евреи были наказаны каждый за свой проступок, найти способ совратить евреев и обрушить на благословенный народ заслуженное наказание Тв-рца было, по мнению Гемары, изобретением Билама. И, если это верно, а от Тв-рца ничего не скрыто ни в мыслях человека, ни в будущих событиях, Он разгневался на Билама уже на его выходе в путь к Балаку за этот будущий красивый и умный ход против евреев и за то, что Ему придется справедливо наказывать еврейский народ. Иначе трудно объяснить слова Торы: «… а также Билама сына Беора убили мечом» (стих 31:8 в недельной главе Матот книги Бемидбар). Но мы понимаем, что у Тв-рца были неограниченные возможности остановить Билама (при беспримерном послушании Билама Тв-рцу достаточно было просто не дать разрешения на путешествие Билама к Балаку). И если Он допустил, чтобы Билам дал такой совет Балаку, значит, Он его одобрил (минимум — с ним согласился), так как испытание еврейского народа девочками Мидьяна, его провал на испытании и наказание были предусмотрены от сотворения мира.

4.7.3

Теперь поговорим о естественной для такого высокого пророка Тв-рца скромности в земных делах. Письменная Тора приводит два аргумента, демонстрирующие скромность Билама.

Во-первых, его в поездке к Балаку сопровождают всего два отрока — явная бытовая скромность. Более многочисленная свита свидетельствовала бы не столько о богатстве, сколько об обеспечении элементарных бытовых удобств в поездке. Значит, Билам весьма непритязателен в быту, даже в условиях пустынного путешествия. Из-за малого количества сопровождающих Билама сил он должен был непосредственно помогать отрокам в действиях по обеспечению жизнедеятельности маленького отряда — помогать готовить пищу, ставить палатку и проч.

Во-вторых, он едет всего-то на ослице, на которой он ездит уже давно (стих 22:30). Мог бы и ослиц чаще менять, и средства передвижения получше выбрать. Да и его отроки идут пешком — по крайней мере, никаких упоминаний о «транспорте» для отроков (как и для обеих делегаций князей Балака) в тексте Торы не встречается. Кстати, рав Шимон Гирш в ослице усматривает высокомерие — все идут пешком, а Билам едет. Но мы не знаем ни возраста Билама (скорее всего, возраст весьма почтенный), ни состояния его здоровья. Возможно, он просто не мог перемещаться на большие расстояния без «гужевого транспорта».

Мы даже не приведем аргумент, что Билам сам седлал ослицу (стих 22:21), так слово «оседлал» вполне могло быть приказом отроку оседлать животное.

Удивляет отсутствие меча или другого оружия у Билама (стих 22:29). В те времена оружие было не только украшением, знаком почета, но и элементарной защитой от зверей и от плохих людей в походе. Нам запрещено надеяться на чудо в защите нас, нужно делать свое старание, усилие (иврит: иштадлю́т) и готовиться защитить самих себя вполне земными методами. Возможно, Билам был уже стар, реальное использование меча уже было не для него, и он защищался двумя отроками? Но тогда он и ослицу мог убить приказом отроку. Но на ком бы он тогда продолжил бы свой путь? Поэтому слова Билама ослице в стихе 22:29 — даже не угроза, а «выплескивание нервов» Билама.

Это подтверждает мысль об отсутствии в глазах Билама даже малейшей ценности возможного почета и возможных подарков ему от Балака. Да и пошел он к Балаку, не столько подчиняясь просьбам второй делегации князей Балака, сколько исполняя указание Тв-рца, данное Биламу во втором ночном пророчестве.

4.7.4

О точности цитирования. Академическая наука строжайшим образом требует при заимствовании точного, неискаженного цитирования и обязательной ссылки на источник. Эта мысль впервые высказана в трактате Мишны «Поучения отцов — Пиркей Авот» (6:6): «… всякий цитирующий со ссылкой на автора несет избавление в мир …». Неточность цитирования и отсутствие достоверных ссылок на авторство порождает беспорядок в мире, уменьшает взаимопонимание между людьми.

Билам говорит первой делегации князей от Балака, что Б-г его не пускает. Князья же передают Балаку что Билам не согласился идти. Здесь Тора обращает наше внимание на два аспекта.

Первый аспект — известный психологам и криминалистам эффект, когда человек честно и подробно рассказывает о некотором событии, свидетелем которого он был, но рассказ иногда сильно не соответствует тому, что произошло на самом деле. Любой человек совершенно естественно рассказывает не то, что происходило в его присутствии, а то, что он видел, понял, запомнил. А эта рассказываемая им картина очень сильно зависит от его личности, опыта, образования, отношения к происходящему, наконец, от его самочувствия и концентрации внимания в момент происходящего. И честный искренний рассказ рисует картину иногда довольно далекую от происшедшего.

Второй аспект сложнее. Многие люди, не имея опыта явного и осознанного контакта с Тв-рцом (и, что гораздо естественнее и понятнее — с б-гами, придуманными людьми) или опыта хотя и косвенных, но многочисленных наблюдений Его вмешательства в происходящие события, считают, что ссылка других людей на контакт с Тв-рцом (его одобрение или неодобрение, разрешение или запрещение некоторых ожидаемых от этих людей действий) является выдумкой, принятой в обществе формой объяснения без серьезного внутреннего содержания, скорее — ссылкой на совесть говорящих, а совсем не на реальное и явно или неявно высказанное мнение Тв-рца, всего лишь субъективной ссылкой на понимание самим человеком правильности или неправильности тех или иных своих действий. Когда люди находятся в одинаковом знании (или незнании) Тв-рца, то они прекрасно понимают друг друга, говорят на одном и том же понятийном языке. Проблема начинается при разном уровне познания Тв-рца. Именно этот случай и приводит Тора в этом эпизоде. Билам ссылается на полученный им прямой и явный запрет Тв-рца идти к Балаку, но гости не могут правильно прочитать переданное им сообщение и приводят его к своему несравненно более примитивному пониманию сказанного. Именно понятое ими, но далекое от сказанного им Биламом они и пересказывают Балаку. Справедливости ради заметим, что не только князья, но и Балак вряд ли мог правильно понять даже верно переданное сообщение. Но неверная передача Балаку сообщения Билама привело к ошибке Балака, которая неожиданно привела к временному успеху второй делегации князей — Билам все-таки пришел к Балаку. Правда, пришел на ограничительных условиях — он был готов только передавать слова, транслируемые ему Тв-рцом. Если бы не ошибка передачи сообщения, Балак не должен был бы посылать вторую делегацию (Тв-рец мнения не меняет, но как мы здесь увидели, первое высказанное Им указание может быть лишь ступенькой в проведении Своего заранее принятого решения и только людям нашего ограниченного мира такая цепочка кажется изменением мнения Тв-рца) и еврейский народ мог бы остаться, не дай Б-г, без благословений Билама.

4.7.5

«… и приспособления для колдовства (иврит: ксамим) в их руках» (стих 22:7). Это место показывает в первую очередь, примитивизм мышления Балака. РАШИ указывает, что Балак хотел избежать отговорки Билама о том, что его рабочее оборудование для колдовства находится в данный момент не у него. Во-первых, Балак воспринимает возможности Билама как колдовство, так он не знаком с понятием пророчества. Во-вторых, Балак явно не понимает разницу между возможностями профессионального оборудования (даже для колдовства) и его любительской видимости. Кто немного сталкивался с вопросом, прекрасно знает огромную, непреодолимую разницу между начальным уровнем профессиональной и высоким уровнем любительской фото-, кино— или звукозаписывающей техники. Эта разница в музыкальных инструментах еще больше. Если принять, что Билам — серьезный колдун, то он просто бы посмеялся над теми непроверенными инструментами, которые Балак только и мог послать Биламу. Да и поверить, что Билам находится у себя дома, а его инструментарий — в другом месте, достаточно проблематично.

4.7.6

История с ослицей остается непонятной для нас. Во-первых, два первых раза ослица видит ангела, которого не видит Билам. Билам как человек не может видеть ангела, если тот явно перед ним не проявится. Поэтому нет вины Билама в том, что он не видит ангела. Но тогда зачем Тора нам это подробно описывает, а затем и предъявляет претензию к Биламу за битье животного — ведь животное ведет себя странно и непривычно? Третья помеха при проявлении ангела перед Биламом (при остающейся непонятности первых двух появлений ангела только перед ослицей) может быть отнесена к предупреждению Билама о запрете отклонения от слов Тв-рца (в добавление к сказанному во втором ночном пророчестве в стихе 22:20). Да и отсутствие удивления Билама когда ослица заговорила — тоже весьма непонятно (или привычно ему).

Имеется мидраш о том, что ослица смеется над Биламом — мол, пошел проклинать целый народ, а с ослицей без меча справиться не можешь. Но Билам проклинал или благословлял, пользуясь духовными инструментами, словами Тв-рца, поэтому нет противоречия между возможностью проклясть-благословить целый народ и невозможностью убить ослицу без меча.

4.7.7

Всегда имеется помощь Тв-рца в осознании человеком происходящего, часто звучащая как вопрос, осмысленный для человека, но совершенно бессмысленный для всезнающего Тв-рца. Этими вопросами Тв-рец помогает человеку осознать происходящее, критически взглянуть на ситуацию, в которой человек оказался. Здесь и знаменитый вопрос Тв-рца Адаму: «Где ты?» (иврит: айека) в первой главе книги Берешит (стих 3:9), и два вопроса Каину (до убийства брата — в первой главе книги Берешит (стих 4:6) и после убийства — там же, стих 4:9). Здесь и вопрос, обращенный к пророку Элиягу (книга Млахим I, стих 19:9). Сюда же относится вопрос Тв-рца Биламу (стих 22:9): «Кто эти люди у тебя?». В подобных случаях не нужно отвечать Тв-рцу, как будто Он недостаточно владеет информацией и человек, к которому обращен вопрос, своим ответом дополнит знание Тв-рца. Нужно постараться понять, почему для него прозвучал этот вопрос и что человеку нужно делать, чтобы выйти из ситуации лишнего вопроса.

4.7.8

Рассмотрим порядок наказания евреев за блуд. В стихе 25:3 сказано: «… и воспылал гнев Тв-рца на Исраэль.» РАШИ именно этот стих отмечает как начало мора. Но тогда бы не было слов Тв-рца к Моше о наказании глав народа в стихе 25:4 как средства отвращения гнева Тв-рца от Его народа. Мы читаем этот стих как «возьми всех (провинившихся) глав народа и повесь (их)» — только глав народа, без рядовых грешников, а РАШИ говорит о том, что главы народа должны вместе с Моше судить оступившихся (наверное, в состав судей нужно было, по мнению РАШИ, включить и Зимри, сына Салу, главу отчего дома Шимона, но он не мог присутствовать на суде, так как как раз был занят блудом, за который следовало судить блудивших). Поэтому по обоим мнениям можно считать, что мор еще не начинался. В стихе 25:5 Моще резко увеличивает требования и говорит судьям Исраэля: «убейте каждый своих людей, приставших к Бааль-Пеору», что ближе к мнению РАШИ (кстати, формально Моше требует убивать за поклонение Бааль-Пеору, а не за собственно блуд, но часть комментаторов считает, что служба Бааль-Пеору включала в себя блуд, а другая часть комментаторов считает, что поклонение Бааль-Пеору было после выпивки и потери самоконтроля, а блуд был скорее следствием вина, чем собственно поклонением Бааль-Пеору). Но если суд передан на землю, то явно нет суда Тв-рца — мора. Но ни мор не начался, ни расправа судей над провинившимися еще не началась, иначе вряд ли был возможен следующий эпизод (стих 25:6) «… муж из сынов Исраэля … привел … женщину из Мидьяна ….». Привел прямо в стан, остальные грешили «в галуте». Да и реакция руководителей (стих 25:6: «… а они плакали у входа в Мишкан») явно не соответствовала исполнению указа Моше. Значит, вопреки мнению Талмуда (Санхедрин 18а) судьи еще не начали свою справедливую, но скорбную работу. Через короткое время Пинхас прекратит мор. Значит, мор был очень короткое время — от привода князем Зимри мидьянитянки Козби в стан евреев до момента смерти этих двоих при полном бездействии судей.

Мысль о том, что судебной расправы не было (было только нереализованное указание Моше в стихе 25:5) косвенно подтверждается в недельной главе Ваэтханан книги Дварим в стихе 4:3: «… ведь каждого человека, который последовал за Баал Пеором, его истребил Г-сподь, Б-г твой, из среды твоей». То есть, если истребил Тв-рец (собственноручно), это место может указывать на мор (быстротекущую эпидемию, распространяющуюся без передачи болезнетворного агента между людьми) без судебных приговоров. Можно считать, что их не было вообще. Правда, объяснение этого же стиха в Ваэтханан может быть расширено идеей что «… суд — Б-жий он …» (1:17 в недельной главе Дварим) и, следовательно, казненные по приговору суда могут быть отнесены к истребленным Тв-рцом. Или еще вариант объяснения: приговорены судом, но именно эти приговоренные и погибли от мора — то есть, не было «ручной» казни, исполнение приговоров взял на себя Тв-рец, но было сотрудничество судей и Тв-рца (по принципу «праведник постановляет — Тв-рец исполняет»).

4.7.9

Разбирая количество казненных за блуд и погибших во время мора, мы сразу отметим, что изменение количества евреев между вторым (недельная глава Бемидбар, второй год странствий евреев по пустыне) и третьим пересчетом евреев (недельная глава Пинхас книги Бемидбар, сороковой год странствий, последняя стоянка перед входом в Страну) никак не может определяться только казнью «загулявших» вместе с умершими от мора по нескольким причинам. Во-первых, было естественно ожидать, что в подсчете главы Пинхас окажется 3-5 миллионов евреев, ведь прошло два поколения в пустыне (см. наш комментарий на главу Бемидбар). Во-вторых, между подсчетами было несколько быстротекущих эпидемий (моров), когда погибали и евреи, и их неродившиеся потомки. В третьих, разница в количестве евреев, выявленная в этих двух подсчетах явно не выходит за пределы возможного изменения численности народа и его частей (колен) за столь большой период. Поэтому у нас нет никаких оснований считать, что именно из колена Шимона было 24,000 тысячи казненных или умерших от мора и на основании этого обвинять это колено в повышенном участии в блуде (хотя, конечно, Зимри бен Салу, глава отчего дома (семейства) именно из колена Шимона намекает на это, но не доказывает). Мысль о том, что огромное большинство, если не все погибшие от быстротекущей эпидемии были из колена Шимона встречается у РАШИ в комментарии на стих 26:13 (в недельной главе Пинхас) и у РАМБАМа в комментарии на стихи 33:2-29 книги Дварим (благословения Моше коленам Израиля в недельной главе ВеЗот hаБраха), но РАМБАМ не задал вопрос о малом расхождении численности народа между пересчетами, разделенными большим промежутком времени, что мы обсуждаем в комментарии на главу Бемидбар.

Но продолжим обсуждать общепринятый подход. Отметим, что между РАШИ и РАМБАНом есть отличия в подсчете числа судей и количества убитых ими согрешивших. РАШИ в комментарии на стих 25:5 указывает 88.000 судей, ссылаясь на Санхедрин 18а, а РАМБАН, ссылаясь на этот же источник, приводит цифру 78.600. Подробнее о числе судей и устройстве судебной системы см. наш комментарий на недельную главу «Итро» книги Шмот, здесь мы говорим только о расправе с евреями, «загулявшими» с дочерьми Моава. Фактически РАШИ говорит, что грешили более 20% народа. Проблему огромного количества убитых судьями РАМБАН пытается решить, предполагая, что между вторым и третьим пересчетом евреев очень много молодых евреев перешли из девятнадцатилетнего в двадцатилетний возраст и это компенсировало убыль многих убитых судьями, мало отразившись на общем количестве евреев.

На самом деле проблема этого счета лежит в маловероятном предположении РАШИ, что каждый судья убил двоих из «своих» людей. Мы полагаем, что идея РАШИ о двух убитых каждым судьей на особую точность не претендует, так как хотя в Торе и указано множественное число людей, которых судьям нужно убить (стих 25:5) «… Казните каждый своих людей …», а минимальное множественное число — два, но мы интерпретируем это место как повеление Торы казнить всех провинившихся, а не как требование к каждому судье казнить минимум двоих евреев. Сразу скажем, что приговорить к казни могли только суды, состоящие из 23 судей (малый санхедрин), и в них, скорее всего, заседали старшие судьи, а «десятники» были в этих судах или исключением, или, во всяком случае, составляли менее половины судейской коллегии. Эти суды рассмотрели множество дел подозреваемых. И число казненных с абсолютно доказанной виной было невелико — ведь суд раз в семьдесят лет приговаривавший к смерти, считался кровавым. Поэтому Тв-рцу пришлось дополнять (или подменять) такой суд мором.

Хотя, как мы указали выше, похоже, этой судебной расправы не было вовсе и Тв-рцу пришлось устраивать мор, который был бы излишен, если бы судьи выполнили Его приказ, переданный им через Моше, в нужном объеме. И мор выделил «всего лишь» 24.000 грешивших (при наших возражениях, высказанных выше, о признании этой разницы в разделенных большим временем подсчетах как число казненных — тогда мы должны признать, что результатом мора явилось увеличение численности колен Менаше, Биньямина, Ашера и еще нескольких других. Кстати, колено Шимона между пересчетами уменьшилось на 37,100 человек — от 59,300 (стих 1:23 недельной главы Бемидбар) до 22,200 (стих 26:14 недельной главы Пинхас)). Правда, нужно помнить, что по результатам более массового греха золотого тельца погибли «всего» три тысячи человек. Как дополнительный аргумент за то, что судьи не сработали как ожидалось, можно привести факт привода главой колена в стан мидьянитянки и открытый блуд с ней. Если бы работали судебные коллегии и казнили бы согрешивших, вряд ли глава колена позволил бы столь демонстративный грех, который тут же бы был передан судьям с явным заданным заранее приговором.

Не споря о количестве судей (с этим мы спорим в комментарии на недельную главу Итро книги Шмот), заметим, что смертный приговор мог вынести только малый Санхедрин — суд, состоящий из 23 человек. Если суд вынес смертный приговор даже двум людям (повторим, что суд, выносящий смертный приговор чаще, чем раз в семьдесят лет, называется кровавым, хотя есть и иные мнения), то каждый член этого суда мог сказать, что он убил двух человек. Если мы примем, что малые санхедрины не менее, чем наполовину состояли из старших судей (от пятидесятников и выше), то таких судов могло быть 28,000 : 12 = 2,300 (что тоже многовато, учитывая высокий моральный уровень народа, готовящегося начать захват Страны. Да и каждый суд состоял из гораздо большего числа судей, из состава которых призывалась судебная коллегия, рассматривающая данное дело). То есть, число казненных по суду могло не превысить 4,500, и при этом каждый из судей малых санхедринов мог сказать, что именно он убил «своих людей» числом не менее двух. А число 4,500 человек хорошо коррелируется и с 24,000 жертвами мора, и с 3,000 убитыми за золотого тельца и цифрами умерших в других морах. И не выделяется из колебаний численности колен при двух подсчетах.

Однако, гибель 24,000 от мора показывает, что перед мором мужское население составляло 601,000 + 24,000 = 625,000 и блудило 3,84% евреев. Много, но терпимо. Если же предположить, что судьи убили 150,000 (РАМБАН на конец главы Балак указывает что если судей было 78,600 и каждый убил двоих (минимальное количество при множественном числе «своих людей»), то количество убитых превысило 150,000), 24,000 умерло от мора, то нужно признать, что население было 601,000 + 24,000 + 150,000 = 775,000 и блудило 174,000 (22,5%, доля народа в 6 раз большая, чем при первом предположении), что означало бы практическое вовлечение в блуд очень существенной части народа — частью физически и еще большей частью — молчаливым согласием о допустимости. Во всех расчетах не учтен блуд тех, кто моложе 20 лет, но ведь именно на них должно приходиться наиболее массовое участие в разврате — с одной стороны, моральные тормоза слабее, с другой — инстинкты наиболее сильны. Они не попали в приведенные расчеты, потому что до двадцатилетнего возраста земной суд не приговаривает к смертной казни, но мы не знаем процент молодых, погибших во время мора, так как небесный суд этого ограничения не имеет. Это может указать на другое, меньшее количество подлежащих счету евреев, имевшихся перед мором.

Но и на это можно возразить — формально судили не за блуд, а за «прилепление» к Бааль-Пеору, а грех блуда был только следствием поклонения этому идолу. Точнее, поклонение было промежуточным средством предаться блуду. А Зимри занялся открытым и демонстративным блудом без явного поклонения Бааль-Пеору, а, значит, возможно, рассчитывал оказаться неподсудным.

4.7.10

Существует неправильное, с нашей точки зрения, но широко распространенное мнение, что мидьянитяне и моавитяне настолько ненавидели евреев, что даже пожертвовали своими любимыми и чистыми дочерьми, сознательно послав их на блуд с евреями, чтобы вызвать наказание Тв-рца ненавидимым ими евреям. Не нужно еврейский взгляд на блуд и на необходимость сохранения непорочности еврейских девушек вкладывать в мысли иных народов. Нужно помнить, что разврат был нормой в этих народах, и никто дочерьми не жертвовал — для них то, что евреи называют блудом, было обычным стандартом поведения. Поэтому даже дочь одного из глав народа не считала зазорным открыто блудить, не называя это нехорошим словом «блуд», а давая этому типу поведения вполне благопристойные названия. Поэтому нужно признать, что жертвы мидьянитян и моавитян своими дочерьми ради наказания евреев не было.

Важнее отметить, что вожделение легко приводит к нарушениям любой тяжести, ведь служить Бааль Пеору никто из евреев изначально не собирался, но чтобы сделать мидьянских «девочек» более согласными и податливыми, евреи пересекли все возможные границы — не зря наши мудрецы пишут о вине на этих встречах: на трезвую голову при сохраненном контроле за собственным поведением такое вряд ли было бы возможно.

Кстати, народ Моава, похоже, остался без наказания за совращение евреев на блуд, весь гнев и расправа были направлены против Мидьяна.

4.7.11

Механизм блуда евреев нового поколения, выросших в пустыне и готовых быть непобедимой армией при захвате Страны, бесконечно преданных Тв-рцу, и все-таки «загулявших», трудно понять без анализа механизма желаний, приведенных нами в комментарии на третью часть «Шма Исраэль» (недельная глава «Шлах»).

4.7.12

В истории с дочерьми Моава (и Мидьяна) Тора ставит вопрос об ответственности совращенного, хотя этот совращенный изначально не собирался грешить. При этом РАШИ в комментарии на стих 23:9 недельной главы Ки Теце книги Дварим очень жестко ставит провокатора на место хуже убийцы (правда, убийцу нужно казнить по приговору земного суда — если удастся собрать достаточную доказательную базу, что удается далеко не всегда, провокатор не подлежит столь строгому земному суду и его наказание передается к руки Небес): «… толкающий человека на грех наносит ему больший ущерб, чем его убивающий, потому что убийца убивает его [только] в этом мире, а толкающий на грех лишает его как этого мира, так и мира грядущего». Приведем два примера, раскрывающих эту проблемную сторону обвинения.

Первый пример. Когда-то давно, еще в свою советскую бытность, нам довелось читать довольно рядовую художественную книжку о мужественных советских разведчиках (уже не помню ни названия, ни автора). Среди прочего, там приводился один из аспектов подготовки разведчиков относительно близко к концу учебы. Студентов небольшими группами, практически индивидуально, привозили в один из советских городов с секретными оборонными заводами и требовали собрать информацию о производстве. Будущие разведчики знакомились с жителями, вступали в доверительные отношения с ними, пили с ними в пивных и забегаловках, дружили, ходили в гости, входили в доверие и …. выпытывали информацию о производстве. И люди, которые никогда в жизни не собирались становиться предателями, иногда в пылу дружбы и доверия, особенно после выпивки, секретную информацию выбалтывали. Студенты эту информацию приносили руководителям учебы. Те, по долгу службы хорошо знакомые с производством, могли объективно оценить правдивость, глубину и полноту полученной информации и выставить студентам — будущим разведчикам справедливую оценку за учебное задание. А тех, кого студенты в процессе выполнения учебного задания «раскололи» и из кого выжали секретную информацию — сажали. Сажали за вполне реальное и доказанное преступление — раскрытие военной тайны. Хотя те случайно попали в сети, из которых очень трудно выбраться, сети, искусно расставленные профессионалами так, что попавший в сети простой человек о существовании сетей не догадывался. Понятно, информация просачивалась не от всех. Но было достаточно и относительно слабых, которым «развязывали» язык, а потом сажали.

Второй пример. Сразу после убийства Ицхака Рабина (за которое был осужден Игаль Амир, но после суда осталось столько неосвещенных вопросов, что слишком у многих осталось ощущение, что убийство Рабина по сути расследовано не было и не только мотивы и организация убийства, но и истинные исполнители преступления найдены не были. Или кто-то очень постарался, чтобы их не нашли) была раскрыта подпольная группа «правых экстремистов» «ЭЯЛь» под руководством агента ШАБАКа Авишая Равива под псевдонимом «Шампанья». «16 ноября 1995 года раввин Бени Элон, один из поселенческих лидеров, созвал пресс-конференцию, в ходе которой объявил: “Существуют серьезные подозрения, что ЭЯЛь и его глава Авишай Равив были не просто связаны с ШАБАКом, а работали непосредственно на него. Эта группировка занималась подстрекательством к убийству. Я настаиваю на том, что ШАБАК не просто знал об ЭЯЛе, но сам же основал и финансировал эту организацию”» (из статьи Якова Сегала «Евсекция за работой», 2010). Вырисовалась интересная картина. ШАБАК организовал второе еврейское подполье (после подполья 80-х годов ХХ века) и второе политическое убийство (после убийства Арлозорова в 1933 году). После убийства И. Рабина вплоть до раскрытия «Шампаньи» (всего-то неполные две недели — с 4 ноября до 16 ноября 1995 года) готовился громкий судебный процесс, на котором должны были быть разоблачены и неизбежно и «справедливо» осуждены многочисленные молодые «правые экстремисты». Даже не будем рассматривать, что некоторые из потенциальных подсудимых не сделали абсолютно ничего и обвинение против них строилось на лжесвидетельстве всего лишь одного агента государственных спецслужб. Причем судьи знали кто этот свидетель и знали о лжесвидетельстве, а общество, включая потенциальных подсудимых, этого знать было не должно. Это относится к преступлениям власти и еще будет подробно рассмотрено (не нами) в длинном ряду других преступлений. Мы взглянем только на тех чистых еврейских юношей, патриотов своей страны и своего народа, которые таки сделали какие-то действия, не вписывающиеся в существующий, далекий от еврейского государственный закон в условиях тотального затыкания ртов и открыто творящихся преступлений власти против страны и народа. Они бы, скорее всего, не смогли бы организоваться и не дошли бы до каких-либо действий, если бы власть (ШАБАК) не организовала бы их и не подняла бы их на нарушения закона (уж какого есть).

Итак, преступление против власти есть, но оно организовано самой властью. Кого и за что судить? Первый пример явно указал, что совративший ответственности не несет, а совращенный несет полную ответственность и его изначальное желание не грешить в расчет не принимается. Во втором примере совративший также освобожден от ответственности, а совращенные избежали ответственности, так как они ничего преступного сделать не успели — просто было разоблачено готовившееся лжесвидетельство. А вот если бы совершили, то карающая рука закона, без сомнения, обрушилась бы на них. То есть, справедливость наказания блудивших, хоть и соблазненных из-за их слабости евреев и в наше время сомнений не вызывает.

Отсюда вытекает ответ о допустимости/недопустимости провокации власти. Если действие уже происходит и кто-то кое где у нас порой запрещенные или неприемлемые действия делает и задача власти — только вызвать эти действия в определенное время в определенном месте — такую провокацию мы считаем допустимой. Но если люди эти неприемлемые действия не делают и задача провокации — поднять грязь из глубин души и выплеснуть ее наружу, за что потом «справедливо» наказать, а сам этот слой души без провокации, скорее всего, никогда бы не вышел наружу и не реализовался бы в противоправных действиях, то такая провокация не просто противозаконна, но преступна.