Напечатано на Портале: 2014. Травелоги. Часть I

От редакции: В конце календарного года (начале следующего) принято подводить итоги. Итог работы нашего Портала — статьи, рассказы, очерки, стихи, мемуары, эссе… напечатанные в четырех периодических изданиях — ежемесячных журналах «Заметки по еврейской истории» и «Семь искусств», ежеквартальном альманахе «Еврейская старина» и ежедневной журнал-газете «Мастерская».

Напечатано на Портале:
2014. Травелоги

Дайджест

Часть I

В этом году мы решили подготовить несколько тематических дайджестов, которые призваны помочь читателям окинуть взглядом напечатанное в 2014 году и, возможно, прочитать то, что осталось незамеченным, непрочтённым. Этот дайджест объединяет публикации, которые можно отнести к жанру травелога, т.е. записи путешествий, описания авторских впечатлений от стран и народов, городов и весей.

Дайджест разбит на разделы по месяцам. В заголовке каждого раздела — ссылки на оглавления соответствующих месяцу журнальных номеров. (Выпуски «Старины» ежеквартальные, но приписаны здесь к месяцу публикации. «Мастерская» — хоть и ежедневное издание, но имеет подшивки, т.е. оглавления всего, что публиковалось в ней в течении месяца; потому и называется журнал-газета.) В каждом разделе — список публикаций, элементы которого включают: имя и фамилию автора (со ссылкой на авторскую страницу), название публикации (с соответствующей ссылкой), выдержку из текста и одну-две иллюстрации из статьи. Если публикация печаталась несколькими частями, мы даём только ссылку на первую из них — последующие части доступны по ссылкам в конце каждой части: Продолжение, Окончание. Элементы в списке раздела идут примерно в алфавитном порядке имен авторов публикаций; порядок следования никакой смысловой нагрузки не несёт.

Январь 2014 — ЗаметкиСемь искусствМастерская:

— Марина Аграновская«Колыбель моей души». Германия Марины Цветаевой

Прежде чем покинуть вместе с семьей Цветаевых Шварцвальд, кинем взгляд на современный Лангаккерн — что изменилось за прошедшие сто с лишним лет? Из центра Фрайбурга до Лангаккерна можно сегодня доехать за полчаса, но он так и остался глубинкой. С удивительной быстротой город сменяется первозданными идиллическими пейзажами. Луга, леса, холмы, пасущиеся лошади, коровы с колокольчиками на шеях — все, как в воспоминаниях Марины: «Сначала старые дома, потом счастливые дома, глядящие в поля. Счастливые поля… Потом еловые холмы, встающие вдали, идущие вблизи… Шварцвальдские холмы…» («Башня из плюща», 1933).

Правда, старинные усадьбы — с колодцами, распятиями, домами, опоясанными галереями, амбарами со свисающими до земли кровлями – соседствуют сегодня с новыми белыми домиками под красной черепицей…

Февраль 2014 — ЗаметкиСемь искусствМастерская:

— Александр ЛевинтовПо Чехии

Одна из старейших пражских пивных Праги — «У Флеку». Она была основана в 1499 году, когда на Москве правил великий князь Иван III Васильевич. Много ли у нас в России сохранилось зданий, даже культовых, с тех давних времен? Много ли у нас сохранилось пивоварен, хлебопекарен, сапожных мастерских и макдональдсов той поры? Культура — это то, что остается и сохраняется в ходе истории. Чехи — культурная нация. Они многое, что сохранили. А мы? Только не надо ссылаться на татаро-монгольское иго, Наполеона и Гитлера: не они разоряли Великий Новгород, Казанский Кремль и крымские мусульманские святыни, не знали захватчиков и оккупантов Русский Север и Урал, а где и что там осталось? По возрасту русские и чехи близки, вот только чехи — народ исторический, а мы — сомнительно.

Пиво «У Флеку» фантастическое: густое, темно-вишневое, необыкновенно душистое. Выпить пару литров этого волшебного напитка доступно даже для того, кто в пиве ни черта не разбирается.

Все пивные здесь не упомянуть и не вспомнить: я бродил по Праге как сомнамбула, переполненный пивом и впечатлениями. В одной пивной, каком-то глубоченном подвале (как я потом выполз оттуда на свет Божий?) дернуло меня заказать верпшово колено.

— Вам с бамбураком или бамбурачками?

— С бамбураком.

Это была моя роковая ошибка…

— Алиса ГринькоПризрачный мир

В Гефсиманском саду у подножия горы растут самые древние оливы, их корявые стволы огромной толщины не обхватить.

Недлинная аллея олив ведет от оживленной улицы к сооружению, похожему на гриб-боровик, с толстеньким беловатым конусом-ножкой и маленькой темной шляпкой. Сбоку конуса приделано колесо-ветряк. Эту мельничку соорудил полюбивший эту землю лондонский банкир сэр Моше (Мозес) Монтефиоре в первом, выстроенном им квартале за пределами Старого Иерусалима. Квартал и сейчас носит его имя: «Ямин Моше», он спускается с холма пышными каскадами цветущих кустов, в которых утопают одноэтажные домики. Здесь сейчас живут художники.

http://berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer2/Grinko1.jpg

Квартал этот вначале носил названье: «Виноградник Моше и Юдит», а потом получил еще одно имя: Мишкенот-Шаананим (Приют блаженных). Там, в длинных одноэтажных строениях из белого иерусалимского камня с красными черепичными крышами, в маленьких квартирках жили уж самые отпетые, которым некуда было деваться. Потому что селиться за стенами Иерусалима было тогда весьма опасно. На холмах, окружающих город, там и сям разбросаны были палатки, завешанные тряпками, селения воинственных бедуинов.

— Владимир ЧижикИстория о превратностях судеб

Найти его в лабиринте узких улиц, вьющихся меж серых каменных арок и серых каменных лестниц нелегко: даже Генри В. Мортон признаётся, что у него возникли проблемы. Поэтому давайте идти вместе. Встретимся там, где обязательно бывают все — на торговой улице Rivera di Chiaia, там, где за пиками чугунной ограды среди пальм и камелий стоит белый особняк с массой колонн на фасаде — Villa Pignatelli барона Ротшильда. Идём по замощённой стёртой гранитной мозаикой мостовой Via Carlo Poerio и далее по Via Santa Caterina. Затем у знаменитого книжного магазина Feltrinelli сворачиваем вправо, где нас остановит охрана и проверит сумки. Пройдя сквозь арку, датированную 1506 годом, пересечём двор церкви Santa Maria a Cappella Vecchia (сейчас в ней спортивный зал) и окажемся у входа в Палаццо Сесса. В конце XVIII века, когда дворец занимало английское посольство, отсюда открывался едва ли не лучший в городе вид на Неаполитанскую бухту. Сейчас нас окружают тесные стены. По обе стороны от входа стоят мраморные статуи. Одна посвящена памяти евреев, депортированных в годы Второй мировой войны. Вторая — в память о Дарио Аскарелли, президенте еврейской общины Неаполя. В 1910 году он приобрёл это здание для еврейской общины. (Семья Аскарелли также финансировала строительство футбольного стадиона, который некоторое время носил это имя. Нынешнее имя — Stadio Albricci).

Это то самое здание, которое было арендовано для синагоги в 1864 году, как сообщают источники, «по протекции барона Ротшильда». Подозреваю, что барон помимо патриотично-еврейской имел и личную заинтересованность: отсюда до его виллы, откуда мы начинали свой путь, 10 -12 минут ходьбы. В наше время здесь по-прежнему синагога и главный офис неаполитанской общины. Во время войны Палаццо Сесса очень пострадал, но был восстановлен, а в 1992 году закончилась масштабная реконструкция.

У входа колокол (помня, что здание связано с морским волком, хочется сказать «рында»). Дёрнем за верёвочку — дверь откроется, и мы услышим ласковое «Shabat Shalom». (На сайте синагоги указано: «Немного говорят по-английски»)

Устроителям синагоги пришлось решать сложную архитектурно-планировочную задачу. Послужив гостиницей, дворец успел побывать и разделённым на квартиры жилым домом. Молельный зал синагоги «составлен» из двух комнат такой квартиры. В стене их разделяющей, устроен очень широкий арочный проём, что создаёт эффект единого пространства.

— Марина Воробьёва: Анатот или Альмон?

Эйн Прат — это не только название заповедника, но и название первого из трех источников в нахаль Прат. Выше этого первого источника, как правило, абсолютно сухо. Если присмотреться, то видно, что источник здесь не один, их сразу пять. Бьют источники прямо из твердой скальной породы, пройдя в недрах горы длинный путь. Выше этих источников по руслу ущелья вода бывает только во время сильных дождей.

Это удивительное явление природы объясняется геологией местных гор. Верхние слои всего центрального горного хребта сложены из мягких пород. Вода, которая просачивается через них, достигает слоя водонепроницаемых пород, например, глины. В недрах горы по этому водоносному слою вода течет и скапливается в подземных резервуарах. В дальнейшем, когда давление воды во время дождей на эти подземные резервуары усиливается, вода находит выход. Так возникают источники. Путь капли воды от того места, где она пролилась на землю, через толщу горы до ее выхода на свет в источнике очень долог. Вода источника Эйн Прат пролилась дождем в Иерусалиме десятки лет назад — и тем страшнее загрязнить ее сточными водами.

Глина местных гор используется и по сей день. Например, вся дорога в деревне Хизма уставлена выставленными на продажу глиняными скульптурами, горшками и посудой. Все это арабские умельцы лепят из местной глины, хотя часто используется и упрощенная технология — «ваяние» из цемента и бетона…

Март 2014 — ЗаметкиСтаринаМастерская:

— Владимир ЧижикИстория об «интернационале красивых людей» и еврейских друзьях короля

На острове O’ahu в столице штата Гавайи Honolulu практически на границе между районом Waikiki, застроенным отелями всего спектра цен, и даунтауном стоит громадный Ala Moana Hotel. В невысокой перекрытой восьмигранным шатром пристройке до 2007 года находился популярный среди знатоков ночной клуб Hawaiian Hut («Гавайская изба/хата/хижина»). Конгрегация Хабад приобрела все 12 тысяч квадратных футов этого помещения, превратив их в синагогу. Как поясняет Рабби Itchel Krasnjansky, поскольку евреи по субботам не должны пользоваться транспортом, для того, чтобы туристы и другие гости города могли попасть на праздничную службу, синагогу расположили в пешеходной доступности от гостиниц Waikiki

Вторая по численности еврейская община на Гавайях на острове Maui. О времени появления здесь первых евреев нет никаких сведений вообще. Реально считать, что это произошло в начале XIX века. В годы Второй мировой войны здесь была самая большая на Гавайях военная база, и верующие евреи-военнослужащие вместе с капелланами составили ядро будущей общины. После войны здесь появились евреи-пенсионеры, привлечённые замечательными климатом и природой, а где-то в 1970-80-х годах люди, связанные с бурно развивающейся индустрией туризма и отдыха.

Апрель 2014 — ЗаметкиСемь искусствМастерская:

— Виктор ЗахаровПиво и «господы» в чешской жизни, истории и литературе

Пиво в Чехии — это не просто напиток и господа — не просто питейное заведение. Это культурное явление, особая субкультура. Я думаю, для многих пиво является символом Чехии. Не знаю как в других странах, но в России в это понимание немалую лепту внесли Ярослав Гашек, Йозеф Швейк и … лингвист и переводчик Пётр Богатырев, подаривший нам русского Швейка.

Hospoda — это такое особое место, особый мир, наподобие мира театра, мира футбола, куда люди ходят с определенной целью, где ведут себя определенным образом. Я бы еще сравнил бы мир господы с миром наших «доминошников», собиравшихся в старое время в городских дворах. И пиво в господе всего лишь пропуск в этот мир. Это всего лишь катализатор того, что в нем происходит.

Так что же там в этом мире происходит?

Прежде всего — люди там просто собираются, разговаривают, они проводят вместе время, они показывают, что у них есть это свободное время, которое они хотят проводить вместе.

Так создается особый неформальный коллектив (а подчас, и формальный). Мир господы находится в сложном взаимодействии с миром обычным. Там создается свой особый языковой мир, своя модель мира. Господы нашли богатое отражение в литературе, но по-настоящему разговоры, которые там ведутся, практически невозможно передать в виде письменного текста. Буквальная их запись будет неинтересна и скучна для чтения.

Разговоры в господе отражают, конечно, события реального мира. Но они становятся по-настоящему реальными как для рассказчика, так и для слушателя только, когда они рассказаны, выслушаны и прокомментированы. Из чего следует, что разговор в господе — это, как правило, диалог. Можно сказать, что события внешнего мира — лишь черновик, который только в господе становится чистовиком.

Тематика разговоров за кружкой пива — это обычно ничего возвышенного, это разговоры вокруг обыденности: семья, друзья, работа, спорт, хобби. Но все эти темы в господе приобретают другие измерения. Все как бы воссоздается еще раз и по-другому. И здесь, еще раз подчеркнем, важно наличие и реакция слушателей.

— Евгения КравчикНеобыкновенное путешествие в королевство гибискусов

Первое, что бросается в глаза у красочных ворот, за которыми скрывается от посторонних глаз сказочное королевство гибискусов, — это бетонное убежище.

— Видите дома за полем? — спрашивает Офра Зив. — Это один из жилых районов Кирьят-Малахи. В ноябре 2012 года в первые дни антитеррористической операции «Облачный столп» выпущенная террористами ракета попала в квартиру на верхнем этаже…

— Офра, тот день я провела в Кирьят-Малахи, куда добралась с огромным трудом — на шоссе укрыться от ракетных обстрелов невозможно…

— В тот день в Кирьят-Малахи погибли три человека — один из них бросился в квартиру молодых супругов на верхнем этаже, чтобы предупредить соседей: «Срочно спуститесь в убежище»… — вспоминает Офра. — Мне позвонил зять — один из высших офицеров дивизии «Газа» и сказал: «Услышите предупредительный сигнал — бегом в убежище!». Наше хозяйство находится на линии огня. Здесь тоже рвались ракеты — этот бетонный куб (на иврите — «мигунит» — Е.К.) спас нас от верной смерти.

После операции «Облачный столп» Яакову и Офре Зив, их дочери, зятю и внучке не раз приходилось мчаться под вой сирены в убежище: периодически исламисты напоминают о себе ракетными залпами.

— Марина АграновскаяВ Венецию с русскими поэтами

Венеция уже давно не существует сама по себе, без шлейфа рождаемых ею ассоциаций и аллюзий. Она всегда предстает перед нами под маской “венецианского мифа”, в ореоле бесчисленных, созданных за века художественных образов. Не все видели Венецию воочию, но все знакомы с ней, знают ее. У каждого народа, не говоря уж о каждом человеке, свои источники этого знания. Если говорить о литературной Венеции, то для англичан — это Джордж Байрон и Генри Джеймс, для американцев — Эрнест Хемингуэй, для немцев — Томас Манн, для нас, выросших в лоне русской культуры, – это прежде всего Павел Муратов с его несравненными “Образами Италии” и русские поэты: Блок, Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Бунин, Волошин, вечно влюблённый в Венецию Бродский.

Русская “литературная венециана” очень обширна. Образ Венеции в русской поэзии даже стал темой высоконаучных диссертаций. Представляю себе, как были бы изумлены сами поэты, если бы им довелось прочитать изобилующие сложными терминами тексты о строках, которые они сочиняли, покачиваясь в гондоле, сидя за столиком кафе или посматривая на канал из окна гостиницы.

Май 2014 — ЗаметкиСемь искусствМастерская:

— Алексей КаздымМадрид

Что ж походим по Мадриду… Но сначала немного о географии и истории…

Мадрид расположен в центре Испании на плато Меса (la Mesa — стол), на высоте 667 м над уровнем моря, а через город, точнее по западной и юго-западной окраине протекает небольшая и полупересохшая речка Мансанарес (Rio Manzanares). На северо-западе возвышается горный массив Сьерра-де-Гуадаррама с его высочайшей точкой Пеньялара (2430 м).

Население Мадрида — около 3.5 миллионов человек. «Большой Мадрид» представляет собой агломерацию площадью 1.2 тысячи км², а сам город Мадрид, «Малый Мадрид», располагается на территории площадью 607 км² и включает 21 административный район. «Большой Мадрид» взят в неровное кольцо магистралью М40, а «малый Мадрид» неровным овалом магистрали М30. Но центр всего города — площадь Пуэрто дель Соль, «Ворота Солнца». Но о ней разговор пойдет чуть позже…

Климат в Мадриде континентальный, поэтому лето жаркое, осадков выпадает мало, бывают грозы, а вот зимы холодные, иногда даже выпадает и снег. В январе средняя температура от + 2 до + 4°C, а июльская + 24 + 25°C, август обычно жаркий, как и сентябрь — до + 30-35°С, а то и выше.

Осадков в среднем выпадает немного, всего 400 мм, в основном осенью и зимой. Благодаря высоте, жара в Мадриде переносится лучше, чем на побережье, постоянный ветер также способствует определенному комфорту. Да и зелени хватает — аллей, парков, сквериков, узкие тенистые средневековые улочки…

— Алексей КаздымПариж! Париж!

Почему Париж? И что такое Париж? И почему если не все, но многие стремятся туда? И почему, попав в Париж, случайно или специально, проездом или проходом, пожив там час, день или неделю или две, или месяц или год, или всю жизнь, имеют столь противоположные мнения обо этом «городе мира», городе-космополите — от полного обожания до нелюбви и ненависти… Впрочем, как кажется, говорил Аристотель: от любви до ненависти — один шаг… (А может это и не он сказал, впрочем, сие не важно, главное — смысл).

Так что же такое Париж и почему он манит, притягивает, завораживает?

Потому, наверное, что именно в Париже каждый и любой может найти себе дело по душе, а занятие по вкусу — от «прогулок» по бульвару Рошешуар, «знаменитой» парижской улице «красных фонарей» и секс-шопов (там, между прочим, «Музей эротики» и старейшее кабаре Парижа — «Ша Нуар» или «Черный кот») до неспешных экскурсий по старинным улочкам Латинского квартала…

«Шопоголики» могут найти и скромные недорогие магазины типа «Тати» между метро «Анвер» и «Барбе-Рошешуар», многочисленные индийские, пакистанские и арабские лавочки сувениров и тряпок, шикарные магазины на Гранд Бульварах, или посетить дорогие бутики в богатом и респектабельном квартале Маре, на Елисейских полях или Монпарнасе.

Любители поесть и попить могут найти недорогие кабачки, ресторанчики, кафе и прочие и прочие бистро и забегаловки, где можно полдня просидеть с одной чашкой кофе или чая, от улочек Латинского квартал до Монмартра или даже острова Св. Людовика, где в любом кафе можно испробовать замечательного мороженного «Бертийон»… А могут посетить и весьма дорогие фешенебельные рестораны на Больших бульварах…

Любители погулять по паркам и лесам — к их услугам и парк Багатель с водопадами, гротами, с наглыми попрошайками — павлинами и гусями, а также «чащи» Булонского и Винсенского леса…

— Владимир ЧижикИстория об апостоле, рыцарях и храбрых евреях

Центральная площадь в городе Родос носит название «Plateia Martyron Evreion» («Площадь еврейских мучеников», в обиходе местных жителей — «Еврейская площадь»). В центре площади полированный чёрный кристалл-обелиск, на каждой из шести граней которого, надпись на каждом из шести языков (греческом, иврите, английском, итальянском, французском, ладино): «В вечную память о 1604 еврейских мучениках Родоса и Коса, которые были убиты нацистами в лагерях смерти. 23 июля 1944 года».

Из депортированных евреев в живых остались 151 человек. На остров вернулись двое. Один из них, Самуэль Модиано, после возвращения работал гидом в еврейском квартале La Juderia и единственной уцелевшей (из четырёх) синагоге. В этой синагоге намечалась бар-мицва юного Самуэля именно в те дни, когда его депортировали.

Kahal Shalom Synagogue («Святая община мира») была построена в 1577 году и является самой старой из действующих синагог на территории Греции.

Июнь 2014 — СтаринаСемь искусствМастерская:

— Александр ЛевинтовРусский Север. Заметки

В клубе на сцене и по периметру — столы со снедью по случаю недавно бывшего Дня тружеников сельского хозяйства и 70-летия местного колхоза (сейчас идет волна этих семидесятилетий). Что-то наворочено колхозом (салаты, семга, селедка, треска), что-то каждый принес с собой в кульке. Все по-домашнему. Посуда у каждого своя, гостям — казенная. Водка по кругу — безразмерно, только успевают подносить. Речи короткие и после каждого выступления — по первой. Эта новая традиция гораздо лучше прежних собраний с прениями в овчинах. Один из ораторов: “Раньше вот так сообща ужинали в старину по бедности, а теперь…” — и осекся. А теперь-то почему? И всяк вспоминает прошедшие 70 лет колхозной жизни — и ни один не помянул горе, смерти и черное, все вспоминают это лихолетье с добром и добрым словом: какой бы история ни была, а эта наша, людская история.

Бабоньки все мелкие, страшненькие, как печеная антоновка, когда пляшут (рок-н-ролл вприсядку-враскорячку), ногами такие вензеля выписывают — как не падают? Мужики — сплошные шаржи новгородского письма: низкорослы, усаты, чудаковаты с лица, в иконописном изумлении от выпитого за жизнь и в последний час, глаз с прищуром, все — в праздничных свитерах, подлинный XVII век.

Музыка крутит современные русские и старинные советские песни. Настроение приподнятое — только что по триста рублев премии выдали.

Я сижу на углу, нас тут пять Сашек. В Пёшах кто не Александр, тот Александрович или Александровна. Мы и познакомились, и подружились, и разговорились. Речь тут корявая, неразборчивая, но что-то мы друг у друга понимаем.

Ночуем в воинской части. В комнате — четыре койки под синими байковыми одеялками, ковры на полах — из них же. Туалет в заполярном комфорте. Под дуэт из храпа я засыпаю…

Следующим вечером — опять праздничный вечер, теперь в Нижней Пёше: столы, ломящиеся от едова, приветствия, речи, поздравления, концерт силами местной “пришлой” женской интеллигенции и девчонок. Голоса славные, сильные — хоть сейчас перелицовывай их в церковный хор. Несколько мужиков сразу и быстро напиваются, их за руки-ноги выносят на воздушок, пронзительный и освежающий, они опять возвращаются, идет нелепый кураж до следующего падения и выноса обмякшего тела…

Постепенно вырисовывается схема: государство через разные каналы (налогообложение, принудительный сервис, кооперация) высасывает из производителя сверх всякой меры и возможности, а потому возвращает часть изъятого в виде дотаций. Изъятое всегда имеет размеры большие, чем дотации, что и является средством управления экономикой: и колхозы, и ВПК, и Академия наук — все в равной мере планово-убыточны и дотационны, а потому и управляемы, а те, кто вышел из-под этого зонтика в серую экономику, тоже управляемы, но уже по линии законодательства (чтоб вывести своё предприятие из налогообложения один из нашей делегации вынужден был стать депутатом — вот зачем можно идти во власть).

От этой бессмысленности небо стало таким тоскливым, и вертолеты не летают, и в Нарьян-Маре “бортов нет”, хотя вертолет оплачен и заказан. Тоска тундрового (тундрово-таежного, вплоть до субтропического) поля чудес утомляет своей невыносимой бестолковщиной. И все косятся на меня: “человек не понимает”, “ученый из Москвы, что студент из Урюпинска”.

— Алексей КаздымПортугалия — незнакомая и удивительная

Что мы знаем о Португалии? Кто это — «мы», спросит критически настроенный читатель? «Мы» — это рядовой российский «обыватель»-турист, который так или иначе «проникает» в Европу и немного по ней ездит… Совсем немного… В основном в Болгарию, Грецию да Испанию (причем чаще всего в Каталонию, на Коста Дорада и Коста Браво), меньше в Италию, Францию и Германию… Ну и Кипр, Черногория и прочее…

А вот Португалия для российского туризма ещё мало малоизвестна…

Хотя, может быть это и хорошо… Как я уже писал, сейчас много российских туристов, которые не хотят отдыхать там, где «отдыхают» их соотечественники… Я из «таких»…

Да и далеко это… Край света, самая западная точка Европы (да и Евразии) — мыс Кабо де Рока… Мыс Рокк… Лететь почти 7 часов… А если с пересадками — то почти весь день и уйдет… Но есть возможность посмотреть немного другие города, через которые летишь транзитом, в зависимости от авиакомпании…

Итак, что «мы» знаем о Португалии?

Кто-то немного знает про Лиссабон, кто-то вспомнит и Лиссабонское землетрясение 1755 года и огромную волну, когда город был практически полностью разрушен. Тогда погибло более 40 тысяч человек…

А город был почти полностью отстроен заново…

Кто-то вспомнит историю — Энрико Мореплаватель, Васко да Гама и Фернан Магеллан…

Португальские корабли и пряности из Индии… Первая «кругосветка»…

Июль 2014 — ЗаметкиСемь искусствМастерская:

— Алексей КаздымНазаре

Итак, о Португалии… Продолжим…

Трасса М8 пересекает почти полстраны — от Лиссабона до города Лейрия. Она идёт далеко от океана, среди зеленых гор, немногочисленных деревушек и небольших городков… Если, конечно, ехать на автобусе, то тот заезжает в несколько городков… Чистенькие, красивые, тихие…

Но мы ехали в Назаре из аэропорта Лиссабона на такси… А автобус-экспресс (всего 4 остановки) идет от Лиссабона, от автостанции (кстати, она рядом с зоопарком!) около 2 часов, а на такси, часа полтора… Примерно 120 км от Лиссабона… Т.е. от аэропорта надо добираться с чемоданами до автостанции, и прочее… Если в первый раз в городе и стране — проблематично…

Сколько стоит автобус от автостанции до Назаре? Скажу — 11 евро + пара евро за «чемоданоместо», такси — 120-140… Если вас трое — лучше такси, это комфортно, кроме того, автостанция в Назаре (небольшой «вагончик» и пара лавочек) находится на окраине городка, около большого здания «Национальной библиотеки Назаре», и идти до центра с чемоданами… Пусть и 10-15 минут, но всё же…

Итак, Средняя Португалия, городок, бывшая рыбацкая деревушка (да и сейчас рыбаки, как и 500 лет назад выходят в море, а на улицах утром торгуют свежепойманной рыбой), ныне — развивающийся и модный курорт Назаре. 

— Виктор ЗахаровФутбол по-чешски

Это Игра с большой буквы, нечто противостоящее обыденной жизни. Не жизнь, а бытие. Это огромный труд, но не труд в поте лица, ради добывания куска хлеба. Это и сражение, но все же не битва, где решается вопрос жизни и смерти. Homo ludens, человек играющий, уподобляется античным богам и героям. В игре мы, как боги: забываем и время, и все заботы, и свое «я». В игре мир каждый раз как бы рождается заново, как в первый день творения. И может, не случайно футбольный мяч с его совершенной сферической формой напоминает земной шар. А стадион — это античный амфитеатр… Но Платон пошел еще дальше — он земной шар сравнивает с футбольным мячом (предвосхищая его появление много веков спустя): «…Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами» (диалог «Федон»).

Много людей играет в футбол, но еще больше им «болеет». И болельщики на время матча тоже погружаются в другой мир и забывают все «земное». Увы, подчас забывается не только скучная повседневность, но и нормы человеческого общежития. И тогда цивилизованные люди превращаются в диких варваров, сокрушающих все на своем пути. Эта двойственность природы болельщиков хорошо отражается в разных языках во внутренней форме слов, их называющих. По-русски это люди больные, от слова «болезнь», то есть ненормальные, чокнутые. В Болгарии их называют «запалянковци» — те, кто пылает пламенем. А в целом ряде языков слово «болельщик» образуется от корня fan. Это и английское fan, и немецкое Fuß ballfan, и чешское fanda, fanoušek, и русское фанат. Fanaticus — так называли религиозных фанатиков, то есть людей страстных, одержимых, вне себя, вне рацио. И при этом, однако, не стоит забывать, что происходит-то это слово от лат.  fanum — святыня.

Для «малых народов» победы на футбольных полях особенно почетны, они становятся предметом гордости, феноменом национального сознания. Есть чем гордиться и чехам…

Продолжение здесь